ВЕЧНАЯ НОВЕЛЛА
Неюбилейные заметки о великом поэте
(часть первая)
Невидимка NN
 Попросите любого из ваших знакомых перечислить наиболее значительных по его мнению бардов. И когда он зайдет на третий-четвертый десяток, невинным тоном спросите:
— А Новелла Матвеева?
И ваш собеседник, страшно смущаясь, начнет сбивчиво говорить, что, мол, конечно же, она классик и основоположник, что ее песни очень много значат для него лично, а не назвал он ее по чистой случайности, необъяснимому выверту памяти. Все это звучит очень искренне да и на самом деле является чистой правдой. С одной поправкой: "необъяснимый выверт" с фатальной неотвратимостью поражает почти всех, кому предлагают этот нехитрый тест. Уже после того, как ваш покорный слуга опубликовал это наблюдение, московские КСПшники праздновали 45-летие движения. Со сцены торжественно именовали всех авторов - живых и покойных, - у кого на 2004 год пришлась хоть сколько-нибудь круглая дата. Всех, кроме Матвеевой, которой как раз накануне стукнуло ровно 70. Спохватились только в антракте, когда кто-то умный (честное слово, не я!) запиской напомнил.
Впрочем, несправедливо было бы думать, что это только мы такие беспамятные. В любом справочнике, на любом сайте биографические сведения о Новелле Матвеевой заканчиваются в лучшем случае серединой 90-х, обычно же последняя дата относится еще к 80-м. Словами "в последние годы" начинаются упоминания о том, что происходило лет тридцать назад. А после словно бы ничего и не было - даже на довольно неожиданное присуждение ей в прошлом году Государственной премии не отозвался никто, кроме какого-то патриотически-антисемитского сайта. Вышеупомянутый юбилей поэтессы во всей центральной прессе заметил (о присутствующих не говорим) только Дмитрий Быков - ее непосредственный поэтический ученик.
Все это можно было бы объяснить "выпадением из литературного процесса" (хотя, заметим, речь идет о литераторе, чьи новые сочинения в последние несколько лет регулярно публиковались в одном из самых авторитетных "толстых" журналов - "Знамени"). Или, скажем, вопиющим несоответствием стихов Матвеевой - как старых, так и новых - требованиям современной литературной моды. Или просто ленью и нелюбопытством литературной критики. И все это будет правдой или, по крайней мере, чем-то очень похожим на правду: в литературе, где Александр Проханов может считаться известным современным писателем, а Владимир Сорокин - главным ньюсмейкером, где премию с названием "Национальный бестселлер" присуждает жюри профессионалов - никакой Новеллы Матвеевой в самом деле быть не может. Как говорило в анекдоте одно привидение другому, "неужели ты еще веришь в эти дурацкие байки о живых?".
Но за неделю до юбилея Новеллы Николаевны мы с фотографом Андреем Кобылко поехали к ней на дачу в Сходню, где прежде ни один из нас не был. Кое-как по описанию отыскали дом, но не были уверены, что это ее. Как раз в это время с участка напротив выходила симпатичная женщина.
— Простите, Новелла Николаевна Матвеева здесь живет?
 — Да, это ее дом. Но она тут в этом году ни разу не появлялась... да и в прошлом, по-моему, тоже.
Дело было в предпоследний день сентября. Перед этим Новелла Матвеева, как обычно, провела на даче все лето. Может, она и не была чересчур активна, но и взаперти не сидела - ходила за продуктами в поселковый магазин, еще по каким-то делам. Но ее соседка, вряд ли имеющая отношение к литературным или КСПшным кругам, так за все лето ее и не заметила.
Видимо, дело все-таки в самой Новелле Матвеевой, ухитряющейся сочетать ярчайшую поэтическую индивидуальность с качествами Человека-невидимки.
Сходненская затворница
 В кратком изложении биография Новеллы Матвеевой выглядит благополучной, символичной и бедной событиями. Родилась 7 октября 1934 года в городе Пушкин - то есть в Царском Селе. Почти все детство и юность провела в Подмосковье. Работала в детском доме - не воспитателем, а разнорабочей в подсобном хозяйстве. 1 ноября 1959 года проснулась знаменитой: в этот день "Комсомольская правда" вышла с полосой ее стихов. Потом была учеба на Высших литературных курсах при Союзе писателей СССР, подаривших ей не только диплом и право на профессию, но и знакомство с выпускником Литинститута Иваном (Хейно Иоханнесом) Киуру, за которого она вышла в 1963 году, чтобы не разлучаться до самой его смерти в 1992-м. Дальше - только даты выхода книг и пластинок. И совсем недавно - награды: Пушкинская премия в 1998 году и Государственная в 2003-м.
Если приглядеться повнимательней, можно увидеть в самом начале ее биографии удивительную семью энтузиастов, мечтателей, читателей, которые, прочитав чуть ли не всю мировую литературу, сохранили простолюдинское благоговение перед книгой. Можно прочувствовать мироощущение людей, дававших своим детям имена Новелла, Роза-Лиана и Роальд. (Насколько удалось выяснить, у Новеллы Матвеевой во всей России нет ни единой тезки.) Имена, конечно, неканонические - но благозвучные и не идеологизированные, не Даздраперма какая-нибудь, прости господи. Из нашего времени Николай Николаевич Матвеев-Бодрый выглядит ожившим героем советских "историко-революционных" фильмов конца 60-х - этакий комиссар-мечтатель, при всей своей преданности делу революции совершенно лишенный фанатической узколобости и видящий в этой революции не "смерть беспощадную всем супостатам", а слом всех искусственных перегородок между людьми и доступ каждого человека к культурным богатствам человечества. Не удивительно, что он, несмотря на личное знакомство с вождями, так и не выбился в "ответственные работники". Впрочем, для него самого словосочетание "ответственная работа" звучало бы бессмысленной тавтологией. Потому что если не ответственная, значит - не работа.
Можно себе представить, как такие люди жили в кошмаре второй половины 30-х, и позже - во времена "борьбы с космополитизмом" и поворота к великодержавной идеологии. Однако никто из ее семьи так и не был арестован - несмотря на то, что они всегда были на виду и имели вредную привычку не мириться с ложью и несправедливостью. Согласно семейному преданию, Матвеевых спасло знакомство с наркомом иностранных дел Литвиновым. Вряд ли это правда - Михаил Михайлович вскоре был смещен со своего поста и сам чудом избежал ареста. А впрочем... Ни Ежов, ни Берия, не говоря уж о "самом", с заступничеством опального наркома, конечно, не посчитались бы, но для уездных чекистов, решавших судьбу заведующего местным клубом, Литвинов оставался небожителем.
Дальше, в войну мы видим маленькую девочку, полуслепыми от авитаминоза глазами проглатывающую Диккенса и Марка Твена. Из этого пристрастия, взлелеянного уже царившим в семье культом книги, легко вывести и знаменитую "книжность" и экзотико-романтический антураж сочинений Матвеевой, особенно заметные на фоне "молодой поэзии" 60-х.
К "книжности" и "романтизму" мы еще вернемся, а пока отметим, что юная Новелла так и не стала пионеркой. Это, конечно, вряд ли было ее выбором. Но и случайным это обстоятельство считать трудно, зная, что позже, едва ощутив возможность литературного заработка, она немедленно распрощалась с регулярной службой. И потом, в тяжелые годы, существуя на редкие и случайные переводческие гонорары, даже не помышляла о поисках постоянной работы.
В этом не было ничего от политической оппозиции. Самые старшие из "поколения дворников и сторожей" еще ходили в школу, а наиболее независимая часть интеллигенции выражала несогласие с происходящим в основном в форме знаменитых коллективных писем против того-то или в защиту сего-то. Новелла Матвеева, как все порядочные люди, регулярно подписывала такие письма, да и вообще так и не овладела искусством вовремя промолчать. Но в целом она оставалась вполне лояльной советской подданной.
Ее упорное отстранение от любых организаций, коллективов и должностных обязанностей отражало отношение не к Системе, а к себе самой. По словам самой Новеллы Николаевны, тяга к уединению развилась у нее еще в детстве. "От трусости, наверно, от страха, - говорит она сегодня. - Я - человек дикий, вести себя не умею. Мне очень легко выглядеть смешной. Поэтому я стараюсь быть как-то отдельно..."
 Желание "быть как-то отдельно" выливалось в старательное избегание всяких форм публичности. Фотографии Новеллы Матвеевой 60-х годов - времени ее оглушительной славы как автора песен - можно буквально пересчитать по пальцам. Да и сами выступления популярнейшего автора были нечасты и непредсказуемы, а с годами становились все реже. Бесстрашная и изящная в стихе и мелодии, Матвеева выглядела скованно и неловко на сцене, в лучах софитов, под взглядами сотен незнакомых людей и под прицелом объективов.
Интровертность (таково истинное имя матвеевской "дикости") - нередкое явление для творцов, платящих ею за мощь и живость воображения. Но для автора песен, объединяющего в себе сочинителя и исполнителя, она оборачивается пыткой вынужденного контакта с публикой. Люди того же психического склада, но с более решительным характером могут запретить съемки в зале, притемнить сцену и т. д. Матвеевой же было легче просто отказаться от выступления. Тем более, что ко второй половине 70-х жизнь как-то наладилась. Сборники стихов начали выходить более-менее регулярно, а дисков Матвеевой в доперестроечный период вышло, кажется, больше, чем всех остальных бардов, вместе взятых. Правда, если пластинки еще можно было купить, то книжки Новеллы Матвеевой на прилавках не то что не залеживались, а не появлялись вовсе.
Отъединению Матвеевой от мира невольно способствовал и Иван Киуру, взяв на себя львиную долю ненавистного ей общения с редакциями, издательствами и прочими конторами. И если ему временами удавалось что-то доказать равнодушным литературным надсмотрщикам, то она не сумела защитить его от инстанции более беспощадной - публики. С начала 70-х Матвеева пишет песни на стихи Киуру, вместе с ним выступает в концертах (пожалуй, единственная попытка Новеллы Николаевны как-то использовать свою популярность). Но большинство поклонников так и не разделило ее восхищение творчеством мужа: справедливо или нет, но поэт Иван Киуру так и остался в тени поэта Новеллы Матвеевой.
|
 Нота-бене: здесь мы касаемся очень деликатной темы, о которой на самом деле мне не хотелось бы говорить. Но слишком уж много малоприятных фантомов расплодилось под завесой обета молчания - никем вроде бы не данного, но соблюдаемого всеми доброжелателями Новеллы Николаевны. Людей, знакомых со стихами Ивана Киуру, в нашем кругу гораздо меньше, чем знакомых с расхожей версией о патентованном графомане, которого талантливая жена по сугубо личным мотивам всячески пыталась продвигать.
Я и вообще-то не слишком доверяю подобного рода фольклору, а в данном случае мне есть с чем сравнивать. Я не только читал стихи Киуру, но и слушал их совместное с Новеллой Николаевной выступление. И могу подтвердить, что речь идет о несомненном поэте. Другой вопрос - о соотношении масштабов.
Однажды в ЦАПе на мастерской выступала супружеская пара. "Она, конечно, талантливее его, так всегда и бывает, когда оба пишут", - шепнула мне сидевшая рядом Татьяна Купрашевич. "Вы феминистка?" - спросил я. "Конечно, - улыбнулась она, - но не в этом дело. Просто когда муж талантливее жены, она вообще перестает писать".
Приложив это неожиданное правило к известному мне массиву данных, я не нашел опровержений и смог разве что дополнить его пассажем "...либо перестает быть женой". Так что, может быть, и хорошо, что Иван Семенович не смог превзойти свою музу - поэты ведь не взаимозаменяемы. А оказаться в тени гения, в конце концов, не стыдно. Пушкин вон целое поколение затмил - с Баратынским, Вяземским, Дельвигом...
|
В 1992 году Киуру умер. Три года спустя неожиданно и нелепо погиб Михаил Нодель - молодой журналист и поэт, ставший в 90-е годы секретарем и литагентом Новеллы Матвеевой, а фактически - посредником между ней и миром. На несколько лет Матвеева просто замолчала (хотя стараниями ее поклонников продолжали выходить книги). Новые стихи (но не песни!) стали появляться лишь в самом конце 90-х. Сама же Новелла Николаевна окончательно выпала из всякой публичной жизни, проводя почти все время зимой в городской квартире, а летом - на той самой даче в Сходне, где соседи могут месяцами не замечать ее присутствия.
Кирилл Спешник
|
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
bujhm