![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Слегка про Америку
4/11/11 06:181.
Давно хотел написать про одну засаду, которая меня подстерегла на воздушном пути туда. Засада важная, те, кто пойдёт за мной, - не напарывайтесь на неё.
Так вышло, что у меня оказались билеты из Москвы до Ньюарка с пересадкой. Не летают прямые рейсы в Ньюарк. И пересадка эта пришлась на Вашингтон. Согласно билетам, прилетал я в место с индексом IAD, а улетал через три часа из места с индексом DCA - всё прямо там же, в Вашингтоне. Транзитные рейсы, вообще - вещь в мире вполне обыденная, и всё в аэропортах сделано так, чтобы пассажир попал с одного рейса на следующий максимально простым и безболезненным образом. Но вот на эти индексы следовало обратить особенное внимание...
IAD - это аэропорт Даллес. А DCA - это аэропорт Рейган. И они находятся в разных концах города, что открылось мне, только когда я выбрел, пошатываясь, на внутренний чек-ин в Даллесе (у меня было уже шесть утра бессонной ночи).
( Вот так и открылось )
И судя по всему, именно это пыталась мне втолковать тётка за стойкой. Я честно смотрел на неё стеклянным взором и невпопад кивал. В какой-то момент тётка прервала свой речевой поток, посмотрела на меня со значением, выдала некую бумажку и велела ждать у багажной ленты. Через полчаса лента ожила и с бурчанием вынесла мне мой пожёванный рюкзак. Никого вокруг уже давно не было, я торчал в этом зале, как бессмысленный пенёк. Повтыкаф на бумажку, я осознал, что сердобольная тётка перебила мне вылет из Рейгана на ближайший рейс до Ньюарка из Даллеса - который был ещё через шесть часов. Это было, безусловно, благодеяние - ибо тётка правильно рассудила, что в моём плюшевом состоянии я вряд ли сумею самостоятельно добраться до великой реки Потомак. Всё в итоге кончилось хорошо, я поспал стоя и на ходу, пока разыскал нужный мне гейт в циклопическом Даллесе. Большим плюсом оказалось и то, что там повсюду разлит бесплатный вайфай и мне было кому пожаловаться на жизнь в процессе.
Но вот этот момент - с двумями аэропортами - надо бы теперь держать в долгой памяти.
2.
У Оксаны и Андрея в Матаване (Нью Джерси), где я нынче постоянно вписываюсь, живёт дома крупный рыжий кот Тимофей. Кот этот весьма строгий к левым жильцам и часто норовит подрать им конечности. Если ему кажется, что они что-то там нарушают - территорию, или скоростной режим, или, например, претендуют на его личные креветки. В разные времена кот драл меня, Чикину, Мищуков, Дудкину, Городницкого, Бикчентаева... Много кого. И поэтому в доме существуют определённые правила перемещения, в частности ночного - когда силы зла и кот не дремлют ни разу.
Всякому жильцу торжественно выдаётся специальная швабра. О нет, вовсе не для того, чтобы вразумить кота по хребтине, это негуманно и абсолютно излишне. Ночному стражу достаточно того, что двуногий просто держит швабру в руках - это как будто мандат, подписанный лично т. Лениным на посещение заседания Совета Народных Комиссаров. Кот отворачивается от такого двуногого, потому что даже смотреть на него не может. А уж реагировать на него - и подавно. Поэтому швабра в этом доме имеет особое сакральное значение для всех.
Но дело в том, что такая швабра там одна, а гостей много. И я предложил Оксане проект уникальной домашней коллекции. Пусть каждому гостю выдаётся своя собственная швабра, которая под него же и заводится навечно - как автограф. Вот заходит, например, человек в дом - и видит на стеночке набор швабр. Самых разных и с табличками. Вот деревянная, резная - это Александра Моисеича. Вот синенькая пластиковая, с помпончиками - это Оли Чикиной. Вот навороченная стальная, с подсветкой и пылесосом - это Вадима Мищука... И так далее.
Только моя природная несобранность и тормознутость помешали нам с Оксаной заехать перед отлётом в хозмаг - дабы выбрать мне именную швабру для начала этой коллекции. Значит, будет повод ещё прилететь.
3.
В Бостоне меня встретил Женя Иохвид. Предложил мне куда-нибудь заехать отобедать перед концертом. Я отказался и попросился сразу в зал - чтобы хоть что-то успеть нарепетировать. "Но как же ты не поевши будешь?" - удивился Женя. Я уверил его, что могу вполне обойтись булкой с чаем, а время сейчас важнее.
Мы доехали до бостонской синагоги - где, как и пять лет назад, существует клуб "Посиделки" (в том же зале) - я достал гитару и углубился в воспоминания.
Через какое-то время приехал Сёма Хавкин. "Я привёз тебе еды! - сообщил он мне. - Будешь бутерброды?" Я воодушевился и стал высматривать еду у него в руках. "Только их надо в машине есть, - продолжил Сёма. - а машина во дворе". Но почему? "Я не могу их сюда пронести, - ответил Сёма, оглядываясь, - они... некошерные!"
И я уже почти было добрался до прекрасных некошерных бутербродов, но тут в зал стали входить первые зрители, с которыми не обняться было бы ещё некошернее. И было их много и качественно, так что еда стала вообще неактуальна.
Сам концерт был удачен. После него ко мне подошла какая-то прекрасная барышня и выразила отдельную благодарность за "Морское наваждение". "Мы по этой песне ролевую игру провели, - сообщила она. - А что вы так удивляетесь?.."
Давно хотел написать про одну засаду, которая меня подстерегла на воздушном пути туда. Засада важная, те, кто пойдёт за мной, - не напарывайтесь на неё.
Так вышло, что у меня оказались билеты из Москвы до Ньюарка с пересадкой. Не летают прямые рейсы в Ньюарк. И пересадка эта пришлась на Вашингтон. Согласно билетам, прилетал я в место с индексом IAD, а улетал через три часа из места с индексом DCA - всё прямо там же, в Вашингтоне. Транзитные рейсы, вообще - вещь в мире вполне обыденная, и всё в аэропортах сделано так, чтобы пассажир попал с одного рейса на следующий максимально простым и безболезненным образом. Но вот на эти индексы следовало обратить особенное внимание...
IAD - это аэропорт Даллес. А DCA - это аэропорт Рейган. И они находятся в разных концах города, что открылось мне, только когда я выбрел, пошатываясь, на внутренний чек-ин в Даллесе (у меня было уже шесть утра бессонной ночи).
( Вот так и открылось )
И судя по всему, именно это пыталась мне втолковать тётка за стойкой. Я честно смотрел на неё стеклянным взором и невпопад кивал. В какой-то момент тётка прервала свой речевой поток, посмотрела на меня со значением, выдала некую бумажку и велела ждать у багажной ленты. Через полчаса лента ожила и с бурчанием вынесла мне мой пожёванный рюкзак. Никого вокруг уже давно не было, я торчал в этом зале, как бессмысленный пенёк. Повтыкаф на бумажку, я осознал, что сердобольная тётка перебила мне вылет из Рейгана на ближайший рейс до Ньюарка из Даллеса - который был ещё через шесть часов. Это было, безусловно, благодеяние - ибо тётка правильно рассудила, что в моём плюшевом состоянии я вряд ли сумею самостоятельно добраться до великой реки Потомак. Всё в итоге кончилось хорошо, я поспал стоя и на ходу, пока разыскал нужный мне гейт в циклопическом Даллесе. Большим плюсом оказалось и то, что там повсюду разлит бесплатный вайфай и мне было кому пожаловаться на жизнь в процессе.
Но вот этот момент - с двумями аэропортами - надо бы теперь держать в долгой памяти.
2.
У Оксаны и Андрея в Матаване (Нью Джерси), где я нынче постоянно вписываюсь, живёт дома крупный рыжий кот Тимофей. Кот этот весьма строгий к левым жильцам и часто норовит подрать им конечности. Если ему кажется, что они что-то там нарушают - территорию, или скоростной режим, или, например, претендуют на его личные креветки. В разные времена кот драл меня, Чикину, Мищуков, Дудкину, Городницкого, Бикчентаева... Много кого. И поэтому в доме существуют определённые правила перемещения, в частности ночного - когда силы зла и кот не дремлют ни разу.
Всякому жильцу торжественно выдаётся специальная швабра. О нет, вовсе не для того, чтобы вразумить кота по хребтине, это негуманно и абсолютно излишне. Ночному стражу достаточно того, что двуногий просто держит швабру в руках - это как будто мандат, подписанный лично т. Лениным на посещение заседания Совета Народных Комиссаров. Кот отворачивается от такого двуногого, потому что даже смотреть на него не может. А уж реагировать на него - и подавно. Поэтому швабра в этом доме имеет особое сакральное значение для всех.
Но дело в том, что такая швабра там одна, а гостей много. И я предложил Оксане проект уникальной домашней коллекции. Пусть каждому гостю выдаётся своя собственная швабра, которая под него же и заводится навечно - как автограф. Вот заходит, например, человек в дом - и видит на стеночке набор швабр. Самых разных и с табличками. Вот деревянная, резная - это Александра Моисеича. Вот синенькая пластиковая, с помпончиками - это Оли Чикиной. Вот навороченная стальная, с подсветкой и пылесосом - это Вадима Мищука... И так далее.
Только моя природная несобранность и тормознутость помешали нам с Оксаной заехать перед отлётом в хозмаг - дабы выбрать мне именную швабру для начала этой коллекции. Значит, будет повод ещё прилететь.
3.
В Бостоне меня встретил Женя Иохвид. Предложил мне куда-нибудь заехать отобедать перед концертом. Я отказался и попросился сразу в зал - чтобы хоть что-то успеть нарепетировать. "Но как же ты не поевши будешь?" - удивился Женя. Я уверил его, что могу вполне обойтись булкой с чаем, а время сейчас важнее.
Мы доехали до бостонской синагоги - где, как и пять лет назад, существует клуб "Посиделки" (в том же зале) - я достал гитару и углубился в воспоминания.
Через какое-то время приехал Сёма Хавкин. "Я привёз тебе еды! - сообщил он мне. - Будешь бутерброды?" Я воодушевился и стал высматривать еду у него в руках. "Только их надо в машине есть, - продолжил Сёма. - а машина во дворе". Но почему? "Я не могу их сюда пронести, - ответил Сёма, оглядываясь, - они... некошерные!"
И я уже почти было добрался до прекрасных некошерных бутербродов, но тут в зал стали входить первые зрители, с которыми не обняться было бы ещё некошернее. И было их много и качественно, так что еда стала вообще неактуальна.
Сам концерт был удачен. После него ко мне подошла какая-то прекрасная барышня и выразила отдельную благодарность за "Морское наваждение". "Мы по этой песне ролевую игру провели, - сообщила она. - А что вы так удивляетесь?.."
Tags: