Лопатень

Кулик-лопатень
Calidris pygmeus


© Евгений Коблик

Крик лопатня

Едва я открыл глаза, как вспомнил, что у меня есть брат.
Я узнал об этом недавно и с тех пор постоянно думаю об этом. Но ночью думать не получается.
Я вскочил на ноги и побежал вверх по холму. "Куда? А завтракать? - закричали сзади. Ничего, по дороге перехвачу. Столько дел надо успеть сегодня сделать! Но сначала - к деду.
Вот и гребень холма, с него всё далеко видно. Бескрайние каменные пустоши, поросшие мхом и травой, кое-где - снежные поляны, что не успели растаять за короткое лето. Низкие пологие горы - сопки, а между ними - ручьи и озёра. Настоящее озёрное царство! Кому другому здесь, наверное, бы не понравилось, а по мне так лучше места не найти. Здесь, в приморской тундре на Чукотке мы рождаемся, растём, учимся летать - а на зиму улетаем в далёкие тёплые края. Правда, что это за края такие, я не знаю. Когда-то спрашивал у мамы, но она только томно вздыхала: "Ах, Меконг!" - и толку от неё я не добился. Ну всё равно скоро наши все полетят, так испокон веков было.
Мне нравится выражение "испокон веков", красивое оно. И спокойствием от него веет, как от деда. Кстати, вот и он!
Дед деловито ходит по луже и процеживает воду. Я тоже так умею. У нас для этого на конце клюва есть небольшая лопаточка, нас поэтому так и зовут - лопатни. У обычных куликов клюв шильцем, много ли туда воды наберёшь! А в лопатку намного больше входит, вот и еды получается больше. С другой стороны, тонкий клюв удобно в мох глубоко втыкать, где вкусные насекомые прячутся. Но зато кулик-лопатень может своим клювом и бабочек ловить, и мух - как пинцетом, прямо в воздухе.
Я пристроился рядом и набрал полный клюв воды. Дед говорит, мы как киты - те тоже питаются планктоном.
Дед мой очень старый - ему уже пятнадцать лет. По нашим меркам это много.
- А какой он, мой брат? - пристаю я к нему.
Дед смотрит на меня оценивающе.
- Да такой же, как ты.
- А спинка у него такая же пёстрая?
- Вполне, в траве не заметишь.
- А летать, как я, он умеет?
Дед смеётся:
- А вот сейчас и проверим! Ну-ка давай десять кругов!
Ха! Десять кругов, легкотня! Я и больше могу! Но десять не получается, потому что мне в голову приходит страшная мысль.
- Дед! А как же он доберётся до Меконга? Мы же не вместе полетим!
- Да не волнуйся, - успокаивает меня дед. - Все кулики - птицы выводковые. А это значит, что мы сразу от рождения знаем, как жить и куда лететь. Не пропадёт он, твой брат!
Дед такой старый, что рассказывает удивительные вещи.
Когда-то очень давно, нас было много. Но однажды случилась беда. Там, где мы зимуем - в дельтах южных рек Меконг и Иравади - вдруг стали осушать илистые берега. Питаться стало нечем. Да ещё там изобрели какие-то особо зловредные сети для ловли птиц - дед говорил, он чуть было в такие не попал. И нас, куликов-лопатней, осталось всего четыреста семей во всём мире.
Как ни странно, к нам на помощь пришли те же большие двуногие, что и на юге. Они придумали забирать у нас самую первую кладку яиц, в начале лета. Нашим-то что, дело наживное. Родители мои вот тоже пожали плечами и отложили ещё одну кладку. Так появился я. А двуногие отнесли те яйца в своё гнездо (дед уважительно говорит: "базовый лагерь") и тоже наших птенцов вывели. Так нас стало чуть-чуть больше. Где-то там у них живёт и мой брат. А в дельте реки Меконг, как рассказывает дед, сейчас сделали заповедник, так что стало полегче. Мы там обязательно встретимся.
Лето на исходе. Наша стая постепенно перебирается южнее по Чукотскому побережью. Я уже умею летать далеко, каждый день наворачиваю по пять-десять километров. Подо мной проплывают бескрайние поля жухлой травы, каменистые тундровые пустоши, скалы, облепленные разноцветными лишайниками, а наверху - только низкие облака.
Я лечу искать брата!