Осень. Ломы
20/10/04 18:51![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
bujhmРазлились серые сумерки, завыл осенний дуй по-над буераками, жалобно прокричала птица жлобь вдалеке за лесом. Громыхая крышками водосточных люков, наружу полезли ломы. Путь их лежал в закопчёную избу на отшибе, куда нельзя было пройти, не извозившись в осенней жирной грязи. С хрустом давя по дороге неосторожных чучундр и шишиг, ломы постепенно втянулись в стылую избу, затеплили лучинку, расселись по скамьям у стены.
- Братие! - степенно начал старший лом. - Доколе прохлаждаться будем? Пора нам силушку показать, металл раззудеть!
Остальные ломы загомонили, закивали, зачесали ржавые проволочные бороды.
Старший лом стукнул в пол своей железной палкой.
- Ломать всех и каждого! Никому спуску не давать!
Ломы согласно застучали ему в ответ. Палки у них в руках были самые разные - у кого-то длинный отрезок трубы, у кого-то дверной штырь с нарезкой.
Неожиданно из тёмного красного угла избы раздался скрипучий голосок:
- А ежели нам тепель-тапель сделают? А? Что тогда? То-то же...
На середину, ближе к неровному свету лучинки выбрался дряхлый гнутый ломик, оставляя царапины на дощатом полу.
- Братие! - возопил ломик, тряся куском разодранного телефонного кабеля. - Окститеся! Вас до беды-лахудры доведут, а вы и не зацепитесь! Эвон куда загнул старшой, дак ему тепель-тапель, небось не делали!
Ломы повскакали с мест, начался гвалт. Каждый хотел то ли возразить старому ломику, то ли наоборот, подбодрить его в сомнениях, но даже не слышал себя. Из-за шума проснулся даже ктырь губерман, который с августа дрых под потолочной стрехой, укутавшись в обрывки пыльной паутины.
- А ну тихо, ржавьё! - раздался громовой голос старшего лома. Он незаметно оказался позади гнутого ломика и осторожно заносил над головой свою палку, держа её двумя руками. Ломы замолчали и замерли, набирая воздух. Старший лом с хаканьем резко опустил палку точно на набалдашник старичка. Рассохшие доски под тем треснули и продавились, ломик застыл в нелепой позе, заметно погрузившись в пол. Иий-хык! - ещё глубже и чуть наискось.
- Вот тебе тепель-тапель, - пробормотал себе под нос старший лом, легонько пробуя палкой прочность вогнанного в пол. Стукнула ставня - то ли порыв осеннего дуя ворвался в избу, то ли ломы неслышно вздохнули, пряча глаза.
- Так-то, братие, - задушевно обратился к ним старший лом, - Негоже сумлеваться в деле, так и до вгона недалеко. На что ж мы ломы, как не ломать? Ну-ка, пошарились!
Ломы молчаливо затопали к двери. Жалобно заскрипели доски старого крыльца, заверещали снаружи шишиги и чучундры по обочинам тропы, уворачиваясь от тяжелой поступи. Наконец, в избе всё стихло.
Кряхтя, ктырь губерман медленно спустился со своей стрехи, подслеповато щурясь от света непогашенной лучинки. Какое-то время он сидел на лавке, уставясь в темный угол и обдумывая плохие новости. Чесал в затылке, под мышками, вздыхал. Затем решился, аккуратно погасил лучинку, вышел на крыльцо, как был простоволосый, и тяжело припадая на одно крыло, полетел к далёкому лесу, где меж чёрных стволов таятся холодные огоньки, да безутешно кричит невидимая птица жлобь.
- Братие! - степенно начал старший лом. - Доколе прохлаждаться будем? Пора нам силушку показать, металл раззудеть!
Остальные ломы загомонили, закивали, зачесали ржавые проволочные бороды.
Старший лом стукнул в пол своей железной палкой.
- Ломать всех и каждого! Никому спуску не давать!
Ломы согласно застучали ему в ответ. Палки у них в руках были самые разные - у кого-то длинный отрезок трубы, у кого-то дверной штырь с нарезкой.
Неожиданно из тёмного красного угла избы раздался скрипучий голосок:
- А ежели нам тепель-тапель сделают? А? Что тогда? То-то же...
На середину, ближе к неровному свету лучинки выбрался дряхлый гнутый ломик, оставляя царапины на дощатом полу.
- Братие! - возопил ломик, тряся куском разодранного телефонного кабеля. - Окститеся! Вас до беды-лахудры доведут, а вы и не зацепитесь! Эвон куда загнул старшой, дак ему тепель-тапель, небось не делали!
Ломы повскакали с мест, начался гвалт. Каждый хотел то ли возразить старому ломику, то ли наоборот, подбодрить его в сомнениях, но даже не слышал себя. Из-за шума проснулся даже ктырь губерман, который с августа дрых под потолочной стрехой, укутавшись в обрывки пыльной паутины.
- А ну тихо, ржавьё! - раздался громовой голос старшего лома. Он незаметно оказался позади гнутого ломика и осторожно заносил над головой свою палку, держа её двумя руками. Ломы замолчали и замерли, набирая воздух. Старший лом с хаканьем резко опустил палку точно на набалдашник старичка. Рассохшие доски под тем треснули и продавились, ломик застыл в нелепой позе, заметно погрузившись в пол. Иий-хык! - ещё глубже и чуть наискось.
- Вот тебе тепель-тапель, - пробормотал себе под нос старший лом, легонько пробуя палкой прочность вогнанного в пол. Стукнула ставня - то ли порыв осеннего дуя ворвался в избу, то ли ломы неслышно вздохнули, пряча глаза.
- Так-то, братие, - задушевно обратился к ним старший лом, - Негоже сумлеваться в деле, так и до вгона недалеко. На что ж мы ломы, как не ломать? Ну-ка, пошарились!
Ломы молчаливо затопали к двери. Жалобно заскрипели доски старого крыльца, заверещали снаружи шишиги и чучундры по обочинам тропы, уворачиваясь от тяжелой поступи. Наконец, в избе всё стихло.
Кряхтя, ктырь губерман медленно спустился со своей стрехи, подслеповато щурясь от света непогашенной лучинки. Какое-то время он сидел на лавке, уставясь в темный угол и обдумывая плохие новости. Чесал в затылке, под мышками, вздыхал. Затем решился, аккуратно погасил лучинку, вышел на крыльцо, как был простоволосый, и тяжело припадая на одно крыло, полетел к далёкому лесу, где меж чёрных стволов таятся холодные огоньки, да безутешно кричит невидимая птица жлобь.
Tags: