![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
bujhmЧасть Третья
А вот ещё одна ниточка этого загадочного сюжета, за которую если мы крепко ухватимся, то домотаем до чудесного многоцветного клубка-развязки, который ожидает терпеливых читателей в конце.
Жили-были в славном городе Москве сестрица Алёнушка и братец Иванушка. Жили они хорошо, часто не ссорились и друг друга любили. Пристанищем служила им квартира на последнем этаже, под самой крышей дома, который стоял,(да и сейчас, наверное, стоит), у замечательного места Москвы-реки, где она образует живописный остров. Рядом с этим островом стоит один небольшой монастырь, состоящий из изящной церквушки с колоколенкой и огромного кирпичного бастиона. Про это самый монастырь ходили в районе всякие домыслы и легенды. Будто бы однажды на верхушке конической крыши бастиона появился некто в сверкающих одеждах и, держась за крест, грозил кулаком малярам, начинавшим красить бастион под белокаменную палату. Маляры там действительно что-то красили, а потом прекратили - монастырь зияет теперь несообразным белёсым пятном на благородной темно-красной кладке. А ещё рассказывали, что однажды с механизаторской базы прилетел хромой бесёнок и, припадая на одно крыло, начал кататься на стрелках церковных часов, висящих под колокольней, отчего они три дня крутились, как заведённые, а потом остановились навечно. Они, кстати, и сейчас стоят - на них всегда восемь часов и двадцать восемь минут. Сестрица Алёнушка и братец Иванушка относились скептически к этим россказням и считали, что в их жизни никакие чудеса и мистика невозможны. И как впоследствии выяснилось, зря.
А дело вот в чём. Братец Иванушка был не дурак выпить. Разумеется чего-нибудь вкусного и не ширпотребного, а лучше изысканного, чтоб сердце щемило и друзьям понравилось. Но мало того, братец Иванушка был не дурак и закинуться, и даже попыхать, были бы возможности. При этом он вовсе не был наркоманом, боже упаси! Просто он по складу своего характера был экспериментатором и считал, что раз уж человек живёт на белом свете, то можно и должно ему испытать на себе,(конечно, в меру), все забавные чудачества и удовольствия, которыми любит развлекаться нынешняя цивилизация. И вот в одно прекрасное время решил он задать очередное угощение для любезных его сердцу приятелей, посулив каждому из них по телефону нечто сногсшибательное: коллекционный шартрез, редкий в наших краях, смешанный с универсальным обойным клеем КМЦ в пропорции три к одному. Сестрица же Алёнушка смотрела благосклонно на закидоны и прихоти Иванушки, поскольку, во-первых, сама была не намного старше, а во-вторых, она ходила в американскую церковь Христа и совершенно серьёзно полагала, что все люди - братья. Таким вот образом и начался в тот день пир на весь мир.
Прибывали гости. Пришёл старинный друг по прозвищу Князь с огромной сумкой на молнии. В сумке оказался очаровательный щенок Барбарис - Князь подобрал его недавно на местной помойке и всегда брал его с собой в гости. Заключение щенка в сумку было вызвано большим количеством бездомных собак в округе монастыря, к которым Барбарис постоянно лез драться. Помимо других достоинств он обожал колбасу со шкуркой, чем и немедленно занялся с лёгкой руки Алёнушки. Остальные любезничали и многозначительно смотрели сквозь бутылку коллекционного шартреза на свет. Таинственная зелёная муть в глубине сосуда равнодушно колыхалась, гости цокали языками и ставили бутылку во главу стола. Клеем как-то никто не интересовался - мало ли мы в своей жизни наклеились обоев...
На колоколенке ударили в набат, и трапеза началась. Сестрица Алёнушка помогала братцу священнодействовать с наиточнейшим измерением и смешиванием ингредиентов благородного напитка, гости рассказывали бородатые анекдоты, почёсывали бороды. Наконец, месиво было разлито, роздано, обнюхано и - ух! - выпито разом до дна, не замочив усы. Минуту все сидели напряженно вслушиваясь во внутренние ощущения, потом оживлённо задвигались, заговорили, делясь впечатлениями, потянули рюмки за добавкой - ну как это обычно бывает, не мне вам рассказывать.
Иванушке пришла в голову отличная, хоть и слегка странная идея. На подоконнике среди беспорядка вот уже полгода пылился аэрозольный баллончик - отпугиватель тараканов. Какой-то знакомый привёз его из Норвегии; когда ночевал пару ночей у Алёнушки с Иванушкой, был чрезвычайно щепетилен в тараканьем вопросе и каждый раз, прежде чем устроиться на узком кухонном диванчике, педантично опрыскивал всё вокруг этим отпугивателем. Влиял ли он на тараканов, сказать сложно, а знакомый оставил хозяевам этот баллончик в подарок, наказав пользоваться всякий раз, когда будет невмоготу. Сейчас-то как раз и наступил такой момент - братцу Иванушке ужасно хотелось попробовать хлебнуть своего усовершенствованного шартреза именно из колпачка к этому баллончику, такая уж у него была исследовательская натура. Несмотря на удивлённые возгласы приятелей и неодобрительное молчание Алёнушки, Иванушка наполнил едко блестевший изнутри колпачок доверху, фривольно чокнулся и немедленно выпил.
Вот и не верь после этого во всякие вымыслы и монастырские легенды! На глазах у изумлённой Алёнушки и совершенно потерявших дар речи собутыльников произошло настоящее чудо - братец Иванушка превратился в козлёнка! Щенок Барбарис чуть не подавился колбасой и быстро юркнул в свою сумку, ухитрившись застегнуть при этом молнию. Гости заметно поредели - захлопала входная дверь; остался лишь самый закалённый в питиях и безобразиях Князь. Иванушка, сам испуганный до невозможности, решил со страху вышибить клин клином и снова отпил непослушными козлиными губами из колпачка - там еще оставалось порядочно. Немедленно произошло второе чудо - несчастный братец Иванушка превратился теперь в уродливую и раздутую, как футбольный мяч рыбу-фугу из Японского моря, известную своим ядовитым мясом настолько, что японцы, случайно выловив её на рыбалке, суеверно прижимают два пальца к бровям и рукавицами выбрасывают её подальше в пучину. Этого даже столь испытанный друг и собрат-экспериментатор Князь вынести уже не мог: он хрипло закричал какое-то проклятие то ли в адрес Норвегии, то ли в адрес тараканов, подхватил сумку с притихшим Барбарисом и выбежал из квартиры, повалив при этом все табуретки. Бесстрашная Алёнушка решилась на последнее средство, хоть сердечко и готово было выскочить у неё из груди - она схватила злосчастный колпачок,(ведь у неё не было другого выбора), и поднесла его туда, где у злобно косившейся на неё рыбы-фугу должен был быть рот... Но то, что воспоследовало затем, лишило бедняжку последних защитных рефлексов, а в дальнейшем, когда она простужалась, являлось к ней в самом жару в красках и звуках, снова и снова ужасая её и заставляя переживать весь кошмар того дня. Её ненаглядный родной и любимый братец Иванушка превратился на этот раз в нечто неназываемое, в какую-то омерзительную кырлу-мырлу с паучьими лапками и липким мохнатым тельцем. Сестрица Алёнушка закричала сама не своя, схватила двумя пальцами чёрный комок и на вытянутой руке, мучаясь от страха и отвращения отнесла его в туалет, сбросила в унитаз и, уже не сознавая своих действий, резко спустила воду. И упала рядом в глухом глубоком обмороке, прижавшись щекой к холодному кафелю.
Продолжение следует
А вот ещё одна ниточка этого загадочного сюжета, за которую если мы крепко ухватимся, то домотаем до чудесного многоцветного клубка-развязки, который ожидает терпеливых читателей в конце.
Жили-были в славном городе Москве сестрица Алёнушка и братец Иванушка. Жили они хорошо, часто не ссорились и друг друга любили. Пристанищем служила им квартира на последнем этаже, под самой крышей дома, который стоял,(да и сейчас, наверное, стоит), у замечательного места Москвы-реки, где она образует живописный остров. Рядом с этим островом стоит один небольшой монастырь, состоящий из изящной церквушки с колоколенкой и огромного кирпичного бастиона. Про это самый монастырь ходили в районе всякие домыслы и легенды. Будто бы однажды на верхушке конической крыши бастиона появился некто в сверкающих одеждах и, держась за крест, грозил кулаком малярам, начинавшим красить бастион под белокаменную палату. Маляры там действительно что-то красили, а потом прекратили - монастырь зияет теперь несообразным белёсым пятном на благородной темно-красной кладке. А ещё рассказывали, что однажды с механизаторской базы прилетел хромой бесёнок и, припадая на одно крыло, начал кататься на стрелках церковных часов, висящих под колокольней, отчего они три дня крутились, как заведённые, а потом остановились навечно. Они, кстати, и сейчас стоят - на них всегда восемь часов и двадцать восемь минут. Сестрица Алёнушка и братец Иванушка относились скептически к этим россказням и считали, что в их жизни никакие чудеса и мистика невозможны. И как впоследствии выяснилось, зря.
А дело вот в чём. Братец Иванушка был не дурак выпить. Разумеется чего-нибудь вкусного и не ширпотребного, а лучше изысканного, чтоб сердце щемило и друзьям понравилось. Но мало того, братец Иванушка был не дурак и закинуться, и даже попыхать, были бы возможности. При этом он вовсе не был наркоманом, боже упаси! Просто он по складу своего характера был экспериментатором и считал, что раз уж человек живёт на белом свете, то можно и должно ему испытать на себе,(конечно, в меру), все забавные чудачества и удовольствия, которыми любит развлекаться нынешняя цивилизация. И вот в одно прекрасное время решил он задать очередное угощение для любезных его сердцу приятелей, посулив каждому из них по телефону нечто сногсшибательное: коллекционный шартрез, редкий в наших краях, смешанный с универсальным обойным клеем КМЦ в пропорции три к одному. Сестрица же Алёнушка смотрела благосклонно на закидоны и прихоти Иванушки, поскольку, во-первых, сама была не намного старше, а во-вторых, она ходила в американскую церковь Христа и совершенно серьёзно полагала, что все люди - братья. Таким вот образом и начался в тот день пир на весь мир.
Прибывали гости. Пришёл старинный друг по прозвищу Князь с огромной сумкой на молнии. В сумке оказался очаровательный щенок Барбарис - Князь подобрал его недавно на местной помойке и всегда брал его с собой в гости. Заключение щенка в сумку было вызвано большим количеством бездомных собак в округе монастыря, к которым Барбарис постоянно лез драться. Помимо других достоинств он обожал колбасу со шкуркой, чем и немедленно занялся с лёгкой руки Алёнушки. Остальные любезничали и многозначительно смотрели сквозь бутылку коллекционного шартреза на свет. Таинственная зелёная муть в глубине сосуда равнодушно колыхалась, гости цокали языками и ставили бутылку во главу стола. Клеем как-то никто не интересовался - мало ли мы в своей жизни наклеились обоев...
На колоколенке ударили в набат, и трапеза началась. Сестрица Алёнушка помогала братцу священнодействовать с наиточнейшим измерением и смешиванием ингредиентов благородного напитка, гости рассказывали бородатые анекдоты, почёсывали бороды. Наконец, месиво было разлито, роздано, обнюхано и - ух! - выпито разом до дна, не замочив усы. Минуту все сидели напряженно вслушиваясь во внутренние ощущения, потом оживлённо задвигались, заговорили, делясь впечатлениями, потянули рюмки за добавкой - ну как это обычно бывает, не мне вам рассказывать.
Иванушке пришла в голову отличная, хоть и слегка странная идея. На подоконнике среди беспорядка вот уже полгода пылился аэрозольный баллончик - отпугиватель тараканов. Какой-то знакомый привёз его из Норвегии; когда ночевал пару ночей у Алёнушки с Иванушкой, был чрезвычайно щепетилен в тараканьем вопросе и каждый раз, прежде чем устроиться на узком кухонном диванчике, педантично опрыскивал всё вокруг этим отпугивателем. Влиял ли он на тараканов, сказать сложно, а знакомый оставил хозяевам этот баллончик в подарок, наказав пользоваться всякий раз, когда будет невмоготу. Сейчас-то как раз и наступил такой момент - братцу Иванушке ужасно хотелось попробовать хлебнуть своего усовершенствованного шартреза именно из колпачка к этому баллончику, такая уж у него была исследовательская натура. Несмотря на удивлённые возгласы приятелей и неодобрительное молчание Алёнушки, Иванушка наполнил едко блестевший изнутри колпачок доверху, фривольно чокнулся и немедленно выпил.
Вот и не верь после этого во всякие вымыслы и монастырские легенды! На глазах у изумлённой Алёнушки и совершенно потерявших дар речи собутыльников произошло настоящее чудо - братец Иванушка превратился в козлёнка! Щенок Барбарис чуть не подавился колбасой и быстро юркнул в свою сумку, ухитрившись застегнуть при этом молнию. Гости заметно поредели - захлопала входная дверь; остался лишь самый закалённый в питиях и безобразиях Князь. Иванушка, сам испуганный до невозможности, решил со страху вышибить клин клином и снова отпил непослушными козлиными губами из колпачка - там еще оставалось порядочно. Немедленно произошло второе чудо - несчастный братец Иванушка превратился теперь в уродливую и раздутую, как футбольный мяч рыбу-фугу из Японского моря, известную своим ядовитым мясом настолько, что японцы, случайно выловив её на рыбалке, суеверно прижимают два пальца к бровям и рукавицами выбрасывают её подальше в пучину. Этого даже столь испытанный друг и собрат-экспериментатор Князь вынести уже не мог: он хрипло закричал какое-то проклятие то ли в адрес Норвегии, то ли в адрес тараканов, подхватил сумку с притихшим Барбарисом и выбежал из квартиры, повалив при этом все табуретки. Бесстрашная Алёнушка решилась на последнее средство, хоть сердечко и готово было выскочить у неё из груди - она схватила злосчастный колпачок,(ведь у неё не было другого выбора), и поднесла его туда, где у злобно косившейся на неё рыбы-фугу должен был быть рот... Но то, что воспоследовало затем, лишило бедняжку последних защитных рефлексов, а в дальнейшем, когда она простужалась, являлось к ней в самом жару в красках и звуках, снова и снова ужасая её и заставляя переживать весь кошмар того дня. Её ненаглядный родной и любимый братец Иванушка превратился на этот раз в нечто неназываемое, в какую-то омерзительную кырлу-мырлу с паучьими лапками и липким мохнатым тельцем. Сестрица Алёнушка закричала сама не своя, схватила двумя пальцами чёрный комок и на вытянутой руке, мучаясь от страха и отвращения отнесла его в туалет, сбросила в унитаз и, уже не сознавая своих действий, резко спустила воду. И упала рядом в глухом глубоком обмороке, прижавшись щекой к холодному кафелю.
Продолжение следует
Tags: