![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
bujhmЧасть Шестая
А где-то примерно в это же время уже известные нам наутилусы, которые с таким блеском провели наивного старикана Жака ив-Пусто на дне синего и глубокого океана, плескались уже в районе пролива Босфор, деловито направляясь к одной лишь им ведомой цели. Один из наутилусов скептически покосился на микрофон, прикреплённый ловкой рукой Жака к его раковине, булькнул и заговорил впервые после тысячелетнего молчания, обращаясь к своему спутнику. И в тот же самый момент неожиданно заработал приёмник, стоящий на столе внутри двухместного батискафа профессора. Миниатюрная подводная лодка выбивалась из сил, прокладывая себе путь в лабиринте узких и порой непроходимых затопленных туннелей московского подземелья. Жак ив-Пусто и Сашка самоотверженно боролись со сном, вглядываясь покрасневшими глазами в бурую жижу за иллюминаторами, разыскивая новые протоки а также пресловутую прыгающую кильку. И как только на столе за их спинами включилось принимающее устройство, на наших исследователей навалилась тяжёлая дрёма, из рук выскольнули рычаги управления, а из-под ног - педали. Батискаф неподвижно завис в мутной воде, а Жак и Сашка бессильно откинулись на спинки кресел и с удивлением слушали сквозь сон бесстрастные слова из приёмника, произносимые слегка скрипучим тембром.
- Дорога, как известно, сокращается в два раза, если скрашивать её песнями, - сказал один наутилус другому. - Но она сокращается в неизмеримо больше, если серое её полотно прошить сверкающими блёстками занимательной истории. Я расскажу тебе один случай, вполне взаправдашний, хотя я точно не помню, когда и где он произошёл, да это и неважно.
* * *
Некогда в одной славной и хорошо известной мне стране жил-был один царь. Кроме собственного царства и укомплектованного штата министров, было у него ненаглядное сокровище - дочка, принцесса, стало быть, краше которой никого не было, по крайней мере из известных царю других дочек. Царь в ней души не чаял, с ужасом думал о будущем её возможном замужестве и дипломатически отваживал всех молодых людей при дворе, казавшихся ему потенциальными женихами. Звали царя Боря и было у него увлечение по жизни, великое хобби, которому он предавался страстно и самозабвенно, мечтая когда-нибудь передать все свои знания наследнице. А увлекался царь Боря колбасными обрезками, был их великим знатоком и ценителем, развёл в своей стране целую мясо-колбасную промышленность, за что народ был, кстати, ему весьма благодарен. Царь Боря собрал обширную библиотеку, посвящённую колбасным обрезкам, завёл картотеку в ящиках до потолка, да и сам порой пописывал многомудрые трактаты на эту тему. Одно только омрачало научные радости славного царя Бори - его дражайшая дочь и слышать не хотела ни о каких колбасных обрезках, считала это дело полной чепухой, и как только предоставлялась ей возможность, едко высмеивала папочку и все его обрезки, даже в присутствии смущённых министров. Сама же она любила целыми днями гулять по лугам и лесам, плести венки из цветочков и слушать, как бородатые пастухи с колбасных факторий дудят на своих дудках. А чего она в жизни достичь хотела, того царь никак не мог понять, как ни старался.
И вот в один прекрасный день славный царь Боря сильно повздорил на известную тему со своей дочкой, топал ногами, ломал дорогие стулья и в конце концов взял и заточил принцессу в её собственную комнату на последнем этаже высокой башни. Принцесса же продолжала кричать через запертую дверь разные обидные слова про отца и колбасные обрезки, на что царь в сердцах плюнул и сообщил ей, что с завтрашнего дня объявляет конкурс на лучшего жениха для неё, и что победит тот, кто лучше всех выдержит экзамен по животноводству, экономике и теории колбасных обрезков. А как только такой найдётся, то принцесса пойдёт за него, как миленькая, невзирая на все разбитые вазы и сервизы. После этого принцесса больше не реагировала из-за двери, погрустневший царь вернулся в тронную залу и выдал какую-то пошловатую сентенцию навроде: "Порой глупые и безрассудные поступки только подчёркивают нашу человечность" - что министры немедленно и записали. Боря был сильно расстроен, но решения своего не отменил, и на следующий день половина его министров разъехалась во все отдалённые концы страны с объявлениями. Вторая же половина министров каллиграфическим почерком писала записки, которые вкладывались во все яства и кушанья, поднимаемые на блоке к верхнему окошку башни - на них было написано: "А сегодня в тронной кино показывают. Папа." или "Мы, Цар без Мягких Знаков, Грозный Бар-Бар-Бар-Борис, Этого не потерпим!". Ну и в таком духе.
Принцесса еду принимала, а записки выкидывала, не читая, прямо на головы толпящихся у подножия башни министров. Царь печалился и даже любимые обрезки более его не радовали. Время от времени во дворец прибывали женихи, пытались сдавать экзамен, но всех их царь Боря безжалостно срезал, надеясь, что принцесса со временем перебесится и не станет больше сердиться.
Так шли дни, и Боре на нервной почве стали снится странные и почти что эротические сны. Днём он воевал с дочкой через запертую дверь, а ночью являлась ему ослепительной красоты Королева, и настойчиво просила его спасти её от каких-то злых чар. Сильно устал царь Боря от такой жизни и, как-то раз проснувшись на серой заре, решил на всё плюнуть и пойти искать свое счастье с этой Королевой, а дочка, раз сама умная, пусть остаётся за правителя - по крайней мере хоть вылезет из своей башни. Сказано - сделано. Тут же, долго не раздумывая, собрал царь нехитрые пожитки в мешок, одел простую одежду, незамеченным выскользнул за ворота - и словно лет 20 скинул. А может быть, и не словно.
Долго ли, коротко ли он шёл, а привела его дорога в широкую ночную степь, на которой росли лишь полынь да ковыль и не было ни одной живой души. Страшно стало нашему царю, проголодался он и смертельно устал, а тут в округе ещё начали завывать шакалы. Внезапно за очередным холмом открылись ему далёкие костры, освещающие цветные палатки и огромные шары, а ветер донёс до него звуки колокольцев и переборы гитары. Обрадовался Боря и поспешил к цыганскому табору в надежде, что найдётся у добрых цыган и ужин, и ночлег для него. Но странное дело - он был уже совсем близко от крайних шатров и воздушных повозок, а ни один человек не обращал на него ни малейшего внимания. Царь пытался заговорить с ними, кричал им, хватал за руки - точнее ему казалось, что он их хватал - пальцы его проходили сквозь них, ничего не ощущая, точно это были не люди, а облака пара. В отчаянии он кидался то к одному, то к другому костру, проклинал всё на свете и зарекался больше никогда не искать себе глупых и рискованных путешествий. Но вот, не разбирая дороги, он споткнулся о какой-то камень и упал, инстинктивно вытянув руки вперёд. И довольно ощутимо обжёг пальцы о светящиеся рядом с его головой угли. А когда он удивлённо поднял голову, прямо на него в упор посмотрела одна цыганка в красочной шали, как-то по особому щёлкнула пальцами, и тут же цыганский табор со всеми людьми, лошадьми и кострами моментально рассеялся в предутреннем воздухе...
...- Вот так история, - вздохнула цыганка, подбросив веток в костёр, - Хлеба-то возьми, что ж без хлеба-то ешь.
Боря, устав от собственного повествования, увлечённо работал ложкой, выгребая похлёбку. Уже совсем рассвело, было вкусно и давно не страшно.
- Кой-кого мне это твоё описание напоминает, - продолжала цыганка, - Слыхала я про такую Королеву. Как насчёт ручку позолотить, а, яхонтовый?
Боря поставил миску на землю, достал из мешка тяжёлый кошелёк и положил его рядом с цыганкой. Та покосилась на него, взяла царя за руку и рассказала ему всё, что знала.
Оказалось, что эта Королева - из Мерцающего Замка. Давно и безуспешно один злой колдун добивается её благосклонности, а чтобы никто ему в соперники не лез, заколдовал её замок - его охраняет множество злых псов, а сам замок время от времени проваливается в другую реальность, оставляя за собой мерцающие воронки.
- Через них-то и можно за ним прошмыгнуть, да только что тебе - собаки всё равно учуют. Нет, царь, тут надо хитростью! Так, чтоб сам этот колдун не догадался. Превращалки тебе нужны, вот что. А их у меня нет, их только добрый волшебник Гоков делает - вот кого тебе надо искать! Ну иди, иди, удачи тебе. Вон туда иди, в тех краях его дерево растёт. Да куда ты, мешок-то прихвати, куда ж без мешка-то?..
На самой вершине холма цыганка зачем-то догнала Борю.
- Слышь, мужик, ты это... чтой-то переплатил. На-ко вот.
И она дала ему расшитый квадратиками кисет с серым порошком внутри.
- Да ладно, - замахал руками Боря, досадливо оглядываясь в поисках дерева Гокова, - Не курю я, себе оставь.
- Дурень ты, - засмеялась цыганка, - То ж не табак! Сие волшебная цыганская субстанция. Как скучно в степи станет, али лошадок хороших украсть захочешь, развей щепотку - тут же мой табор воздушный к тебе прилетит, а пальцами щёлкнешь - рассеется.
И пошёл дальше царь Боря. День шёл, два шёл. Никакого дерева Гокова он не нашёл, а попал в большое село, как раз в ярмарочный день. Чего там только не было на ярмарке - зеркала и бусы, упряжки и сёдла, дрова и кирпичи, а про обжорные ряды и говорить нечего - запах от них струился на всю площадь, вызывая обильное слюнотечение и рефлекторное подёргивание пальцев. Отбиваясь от продавцов посуды и косметики, царь протолкался к колбасным стойкам и восхищённо приценивался к отборнейшим батонам с передовых царских факторий. Наконец выбрав сорт "Золотое обрезание", он только собрался заплатить, как вспомнил, что все деньги, какие у него были, отдал цыганке за помощь - обидно-то как!
"Эх,- подумал расстроенный Боря, - Есть ведь хочется, спасу нет. Ну уж была не была!"
И, достав из мешка цыганкин кисет, он высыпал щепотку порошка на ладонь и под удивлённое бурчание продавца, ожидавшего денег, развеял его в горячем колбасном воздухе.
На рыночной площади началась неописуемая паника - никто не мог понять, как цыгане появились в столь густой толпе, да ещё целым воздушным табором; все похватали свой товар, кто сколько мог, и толкаясь и ругаясь на чём свет стоит, побежали в разные стороны. Незамеченный в суматохе Боря спокойно стоял, прислонившись к стойке и ел свою любимую колбасу. Скрытый от случайного взора двумя воздушными повозками, он неторопливо закончил один батон и собирался приняться за другой, как вдруг услышал рядом с собой:
- Неплохо сработано, а, парень?
Маленький лысоватый старичок стоял рядом с одной из повозок, хитро прищуриваясь, тыкал в неё пальцем и восхищался:
- Ай да техника! Узнаю старую школу. Где учился, парень, и откуда сам будешь?
Царь Боря хмыкнул, пряча батон за спину:
- Твоё ли дело, дед?
- А продай-ка мне секрет, парень! Хорошую деньгу дам, много колбасы купишь. А вдруг и советом помогу, - не унимался старичок, - Мы тоже кой-чего умеем, поколдовать там всяко...
- Ну, дед, - заинтересовался Боря, - А про волшебника Гокова слыхал ли?
- Дак это я и есть, - скромно потупился старичок.
В небольшой избушке на отшибе села довольно булькал самовар. Дед Гоков накладывал царю роскошную пятиминутку из малины и рассказывал последние новости:
- ...А раз царь пропал, то как же это без царя жить? Вот принцесса и вылезла, да на трон и села. Завела свои порядки, женихам допросы учиняет: кто какие цветочки любит. Говорит, скоро всех старых министров повыгоню, новых из женихов поставлю. Фактории, мол, на парфюмерию препрофилирую, эх... Был бы царь наш, уж дал бы шороху!
- Ладно, дед, - хмуро сказал Боря, - Шут с ним, с царём, что было, то прошло. Хочешь кисет цыганкин получить, давай превращалки, у тебя есть, я знаю.
- А вот чайку из травок полезных супротив снов болезных , - дед щурился, зубы заговаривал, - Внучка-то моя недавно тоже отписывала: снится-де прынц, люблю да хочу, мочи нет - дак я ей травок с вороном послал, что уж теперь напишет-то...
- С каким таким вороном? - не понял Боря.
Тут что-то тяжело плюхнулось на подоконник с той стороны.
- А вот с таким, - дед довольно засмеялся и, открыв окошко, впустил худого черного ворона с кольцом на лапке, - С ентим. Ну-ка посмотрим, что внучка пишет...
Но как только он развернул бумажку, вытащенную из кольца, выражение его лица стало озабоченным.
- Ай-яй-яй! Вот беда-то! Что ж это деется? Смотри-ка, Боря, вот напасть нам!
На бумажке было изящным почерком написано: "Дед, выручай! Я в Мерцающем Замке, Кракен охрану из собак поставил. Шли превращалки, все, какие есть. Вну."
- Это она! - воскликнул Боря и порывисто поцеловал записку, - Это ж её я ищу! Где твои превращалки, в конце концов?
Дед Гоков, кряхтя выволок из-под кровати огромный кофр.
- Тут были. Уф! Делаю по паре в год и сюда складываю, сколько там нынче-то и не помню... уф... Так... Это вот леталки, это бурделки, а... Вот они! Две штуки как раз. Давай бери и беги к внучке. Как в собак превратитесь, сразу обратно сюда, нигде не задерживайтесь! В нормальный образ верну.
Боря положил кисет с порошком на стол, схватил превращалки и бросился за дверь.
- Стой! - закричал дед, - А курс молодого бойца?
Боря сел на крыльцо и стал внимательно смотреть на Гокова. Рядом росло огромное сияющее дерево.
- Превращалки, - вещал дед, - суть хитрое волшебство. Надобно знать, как им пользоваться. Они превращают человека в любую тварь и обратно путём говорения правильного слова. При сём, будучи человеком, ты держишь превращалку в правой руке, а в образе твари она и так с тобой. Коли потеряешь превращалку, так и слово правильное забудешь. Так что слушай, и в глаза мне смотри, а не на закат пялься. Подумаешь, царь! Вот научишься правильным словам и будешь царь, а посему слушай! Можешь не только себя превращать, а кого хочешь, если при говорении думать о том человеке будешь али созерцать его. А Мерцающий Замок, он вон в той стороне. Был недавно, может ещё стоит. Всё, вроде. Беги, Борис-Барбарис!
Боря крепко сжал превращалку в правом кулаке и громко произнёс правильное слово. Грянул раскатистый гром, небеса на миг превратились в собственный негатив, и перед Гоковым возник белый пушистый щенок, гавкнул что-то и со всех ног припустился туда, куда махал рукой дед. Через мгновение он уже исчез за холмами.
- Ах, беда-то, - дед Гоков ходил по избе и никак не мог успокоиться, - А если он забудет чего, щенок ведь! Ну, дела... Эх, чёрт, чёрт, чёрт...
Из кадки с огурцами высунулся чёрт и задумчиво почесал междурожье.
- Брось, дед. На вот, лучше огурчика съешь.
Дед хрумкал огурцом, чесал чёрта, волновался. Чёрт мурлыкал:
- Что за беда? Ну боишься за царя, пошли с вороном ещё одну превращалку, у тебя с прошлой весны одна за комод закатилась, я видел. А хочешь, - чёрт изогнулся и преданно посмотрел в лицо доброму волшебнику, - я в Замок слетаю, время там остановлю, никуда он не провалится, а провалится, так недалеко...
Царь Боря в виде щенка всё бежал и бежал, лакал по пути из луж, отдыхал, переходя на рысь. Наконец, когда уже совсем стемнело, впереди появилось над горизонтом широкое багровое зарево. Боря обеспокоенно прибавил ходу и выбежал на широкое поле, на котором мерцала гигантская воронка бордового цвета. В глубине её что-то булькало, струилось, а сама она медленно вращалась, время от времени утробно ухая. Боря тоскливо посмотрел на звёзды, разбежался и прыгнул, зажмурив глаза, так, чтоб попасть в самый центр мерцающей вязкой пучины...
* * *
...С лёгким треском микрофон отделился от раковины и ушёл ко дну Москвы-реки.
- Я волнуюсь за Тосю, - сказал второй наутилус, - Это ведь из-за нас она попала в эту авантюру.
Мимо них проплыл обрывок телеграфного бланка с истёршимися буквами: "ИВАНОВ ВСКЛ ЗН НЕ ПОЗОРЬ МЕТРОСТРОЙ ВЕЗИ ТРУБЫ СЕГОДНЯ ВЗРЫВАЕМ ВЗРЫВАЕМ ГРАФИКУ ТЧК"
Наутилусы, эти мудрые морские евреи, переглянулись и прибавили ходу.
Продолжение следует
А где-то примерно в это же время уже известные нам наутилусы, которые с таким блеском провели наивного старикана Жака ив-Пусто на дне синего и глубокого океана, плескались уже в районе пролива Босфор, деловито направляясь к одной лишь им ведомой цели. Один из наутилусов скептически покосился на микрофон, прикреплённый ловкой рукой Жака к его раковине, булькнул и заговорил впервые после тысячелетнего молчания, обращаясь к своему спутнику. И в тот же самый момент неожиданно заработал приёмник, стоящий на столе внутри двухместного батискафа профессора. Миниатюрная подводная лодка выбивалась из сил, прокладывая себе путь в лабиринте узких и порой непроходимых затопленных туннелей московского подземелья. Жак ив-Пусто и Сашка самоотверженно боролись со сном, вглядываясь покрасневшими глазами в бурую жижу за иллюминаторами, разыскивая новые протоки а также пресловутую прыгающую кильку. И как только на столе за их спинами включилось принимающее устройство, на наших исследователей навалилась тяжёлая дрёма, из рук выскольнули рычаги управления, а из-под ног - педали. Батискаф неподвижно завис в мутной воде, а Жак и Сашка бессильно откинулись на спинки кресел и с удивлением слушали сквозь сон бесстрастные слова из приёмника, произносимые слегка скрипучим тембром.
- Дорога, как известно, сокращается в два раза, если скрашивать её песнями, - сказал один наутилус другому. - Но она сокращается в неизмеримо больше, если серое её полотно прошить сверкающими блёстками занимательной истории. Я расскажу тебе один случай, вполне взаправдашний, хотя я точно не помню, когда и где он произошёл, да это и неважно.
* * *
Некогда в одной славной и хорошо известной мне стране жил-был один царь. Кроме собственного царства и укомплектованного штата министров, было у него ненаглядное сокровище - дочка, принцесса, стало быть, краше которой никого не было, по крайней мере из известных царю других дочек. Царь в ней души не чаял, с ужасом думал о будущем её возможном замужестве и дипломатически отваживал всех молодых людей при дворе, казавшихся ему потенциальными женихами. Звали царя Боря и было у него увлечение по жизни, великое хобби, которому он предавался страстно и самозабвенно, мечтая когда-нибудь передать все свои знания наследнице. А увлекался царь Боря колбасными обрезками, был их великим знатоком и ценителем, развёл в своей стране целую мясо-колбасную промышленность, за что народ был, кстати, ему весьма благодарен. Царь Боря собрал обширную библиотеку, посвящённую колбасным обрезкам, завёл картотеку в ящиках до потолка, да и сам порой пописывал многомудрые трактаты на эту тему. Одно только омрачало научные радости славного царя Бори - его дражайшая дочь и слышать не хотела ни о каких колбасных обрезках, считала это дело полной чепухой, и как только предоставлялась ей возможность, едко высмеивала папочку и все его обрезки, даже в присутствии смущённых министров. Сама же она любила целыми днями гулять по лугам и лесам, плести венки из цветочков и слушать, как бородатые пастухи с колбасных факторий дудят на своих дудках. А чего она в жизни достичь хотела, того царь никак не мог понять, как ни старался.
И вот в один прекрасный день славный царь Боря сильно повздорил на известную тему со своей дочкой, топал ногами, ломал дорогие стулья и в конце концов взял и заточил принцессу в её собственную комнату на последнем этаже высокой башни. Принцесса же продолжала кричать через запертую дверь разные обидные слова про отца и колбасные обрезки, на что царь в сердцах плюнул и сообщил ей, что с завтрашнего дня объявляет конкурс на лучшего жениха для неё, и что победит тот, кто лучше всех выдержит экзамен по животноводству, экономике и теории колбасных обрезков. А как только такой найдётся, то принцесса пойдёт за него, как миленькая, невзирая на все разбитые вазы и сервизы. После этого принцесса больше не реагировала из-за двери, погрустневший царь вернулся в тронную залу и выдал какую-то пошловатую сентенцию навроде: "Порой глупые и безрассудные поступки только подчёркивают нашу человечность" - что министры немедленно и записали. Боря был сильно расстроен, но решения своего не отменил, и на следующий день половина его министров разъехалась во все отдалённые концы страны с объявлениями. Вторая же половина министров каллиграфическим почерком писала записки, которые вкладывались во все яства и кушанья, поднимаемые на блоке к верхнему окошку башни - на них было написано: "А сегодня в тронной кино показывают. Папа." или "Мы, Цар без Мягких Знаков, Грозный Бар-Бар-Бар-Борис, Этого не потерпим!". Ну и в таком духе.
Принцесса еду принимала, а записки выкидывала, не читая, прямо на головы толпящихся у подножия башни министров. Царь печалился и даже любимые обрезки более его не радовали. Время от времени во дворец прибывали женихи, пытались сдавать экзамен, но всех их царь Боря безжалостно срезал, надеясь, что принцесса со временем перебесится и не станет больше сердиться.
Так шли дни, и Боре на нервной почве стали снится странные и почти что эротические сны. Днём он воевал с дочкой через запертую дверь, а ночью являлась ему ослепительной красоты Королева, и настойчиво просила его спасти её от каких-то злых чар. Сильно устал царь Боря от такой жизни и, как-то раз проснувшись на серой заре, решил на всё плюнуть и пойти искать свое счастье с этой Королевой, а дочка, раз сама умная, пусть остаётся за правителя - по крайней мере хоть вылезет из своей башни. Сказано - сделано. Тут же, долго не раздумывая, собрал царь нехитрые пожитки в мешок, одел простую одежду, незамеченным выскользнул за ворота - и словно лет 20 скинул. А может быть, и не словно.
Долго ли, коротко ли он шёл, а привела его дорога в широкую ночную степь, на которой росли лишь полынь да ковыль и не было ни одной живой души. Страшно стало нашему царю, проголодался он и смертельно устал, а тут в округе ещё начали завывать шакалы. Внезапно за очередным холмом открылись ему далёкие костры, освещающие цветные палатки и огромные шары, а ветер донёс до него звуки колокольцев и переборы гитары. Обрадовался Боря и поспешил к цыганскому табору в надежде, что найдётся у добрых цыган и ужин, и ночлег для него. Но странное дело - он был уже совсем близко от крайних шатров и воздушных повозок, а ни один человек не обращал на него ни малейшего внимания. Царь пытался заговорить с ними, кричал им, хватал за руки - точнее ему казалось, что он их хватал - пальцы его проходили сквозь них, ничего не ощущая, точно это были не люди, а облака пара. В отчаянии он кидался то к одному, то к другому костру, проклинал всё на свете и зарекался больше никогда не искать себе глупых и рискованных путешествий. Но вот, не разбирая дороги, он споткнулся о какой-то камень и упал, инстинктивно вытянув руки вперёд. И довольно ощутимо обжёг пальцы о светящиеся рядом с его головой угли. А когда он удивлённо поднял голову, прямо на него в упор посмотрела одна цыганка в красочной шали, как-то по особому щёлкнула пальцами, и тут же цыганский табор со всеми людьми, лошадьми и кострами моментально рассеялся в предутреннем воздухе...
...- Вот так история, - вздохнула цыганка, подбросив веток в костёр, - Хлеба-то возьми, что ж без хлеба-то ешь.
Боря, устав от собственного повествования, увлечённо работал ложкой, выгребая похлёбку. Уже совсем рассвело, было вкусно и давно не страшно.
- Кой-кого мне это твоё описание напоминает, - продолжала цыганка, - Слыхала я про такую Королеву. Как насчёт ручку позолотить, а, яхонтовый?
Боря поставил миску на землю, достал из мешка тяжёлый кошелёк и положил его рядом с цыганкой. Та покосилась на него, взяла царя за руку и рассказала ему всё, что знала.
Оказалось, что эта Королева - из Мерцающего Замка. Давно и безуспешно один злой колдун добивается её благосклонности, а чтобы никто ему в соперники не лез, заколдовал её замок - его охраняет множество злых псов, а сам замок время от времени проваливается в другую реальность, оставляя за собой мерцающие воронки.
- Через них-то и можно за ним прошмыгнуть, да только что тебе - собаки всё равно учуют. Нет, царь, тут надо хитростью! Так, чтоб сам этот колдун не догадался. Превращалки тебе нужны, вот что. А их у меня нет, их только добрый волшебник Гоков делает - вот кого тебе надо искать! Ну иди, иди, удачи тебе. Вон туда иди, в тех краях его дерево растёт. Да куда ты, мешок-то прихвати, куда ж без мешка-то?..
На самой вершине холма цыганка зачем-то догнала Борю.
- Слышь, мужик, ты это... чтой-то переплатил. На-ко вот.
И она дала ему расшитый квадратиками кисет с серым порошком внутри.
- Да ладно, - замахал руками Боря, досадливо оглядываясь в поисках дерева Гокова, - Не курю я, себе оставь.
- Дурень ты, - засмеялась цыганка, - То ж не табак! Сие волшебная цыганская субстанция. Как скучно в степи станет, али лошадок хороших украсть захочешь, развей щепотку - тут же мой табор воздушный к тебе прилетит, а пальцами щёлкнешь - рассеется.
И пошёл дальше царь Боря. День шёл, два шёл. Никакого дерева Гокова он не нашёл, а попал в большое село, как раз в ярмарочный день. Чего там только не было на ярмарке - зеркала и бусы, упряжки и сёдла, дрова и кирпичи, а про обжорные ряды и говорить нечего - запах от них струился на всю площадь, вызывая обильное слюнотечение и рефлекторное подёргивание пальцев. Отбиваясь от продавцов посуды и косметики, царь протолкался к колбасным стойкам и восхищённо приценивался к отборнейшим батонам с передовых царских факторий. Наконец выбрав сорт "Золотое обрезание", он только собрался заплатить, как вспомнил, что все деньги, какие у него были, отдал цыганке за помощь - обидно-то как!
"Эх,- подумал расстроенный Боря, - Есть ведь хочется, спасу нет. Ну уж была не была!"
И, достав из мешка цыганкин кисет, он высыпал щепотку порошка на ладонь и под удивлённое бурчание продавца, ожидавшего денег, развеял его в горячем колбасном воздухе.
На рыночной площади началась неописуемая паника - никто не мог понять, как цыгане появились в столь густой толпе, да ещё целым воздушным табором; все похватали свой товар, кто сколько мог, и толкаясь и ругаясь на чём свет стоит, побежали в разные стороны. Незамеченный в суматохе Боря спокойно стоял, прислонившись к стойке и ел свою любимую колбасу. Скрытый от случайного взора двумя воздушными повозками, он неторопливо закончил один батон и собирался приняться за другой, как вдруг услышал рядом с собой:
- Неплохо сработано, а, парень?
Маленький лысоватый старичок стоял рядом с одной из повозок, хитро прищуриваясь, тыкал в неё пальцем и восхищался:
- Ай да техника! Узнаю старую школу. Где учился, парень, и откуда сам будешь?
Царь Боря хмыкнул, пряча батон за спину:
- Твоё ли дело, дед?
- А продай-ка мне секрет, парень! Хорошую деньгу дам, много колбасы купишь. А вдруг и советом помогу, - не унимался старичок, - Мы тоже кой-чего умеем, поколдовать там всяко...
- Ну, дед, - заинтересовался Боря, - А про волшебника Гокова слыхал ли?
- Дак это я и есть, - скромно потупился старичок.
В небольшой избушке на отшибе села довольно булькал самовар. Дед Гоков накладывал царю роскошную пятиминутку из малины и рассказывал последние новости:
- ...А раз царь пропал, то как же это без царя жить? Вот принцесса и вылезла, да на трон и села. Завела свои порядки, женихам допросы учиняет: кто какие цветочки любит. Говорит, скоро всех старых министров повыгоню, новых из женихов поставлю. Фактории, мол, на парфюмерию препрофилирую, эх... Был бы царь наш, уж дал бы шороху!
- Ладно, дед, - хмуро сказал Боря, - Шут с ним, с царём, что было, то прошло. Хочешь кисет цыганкин получить, давай превращалки, у тебя есть, я знаю.
- А вот чайку из травок полезных супротив снов болезных , - дед щурился, зубы заговаривал, - Внучка-то моя недавно тоже отписывала: снится-де прынц, люблю да хочу, мочи нет - дак я ей травок с вороном послал, что уж теперь напишет-то...
- С каким таким вороном? - не понял Боря.
Тут что-то тяжело плюхнулось на подоконник с той стороны.
- А вот с таким, - дед довольно засмеялся и, открыв окошко, впустил худого черного ворона с кольцом на лапке, - С ентим. Ну-ка посмотрим, что внучка пишет...
Но как только он развернул бумажку, вытащенную из кольца, выражение его лица стало озабоченным.
- Ай-яй-яй! Вот беда-то! Что ж это деется? Смотри-ка, Боря, вот напасть нам!
На бумажке было изящным почерком написано: "Дед, выручай! Я в Мерцающем Замке, Кракен охрану из собак поставил. Шли превращалки, все, какие есть. Вну."
- Это она! - воскликнул Боря и порывисто поцеловал записку, - Это ж её я ищу! Где твои превращалки, в конце концов?
Дед Гоков, кряхтя выволок из-под кровати огромный кофр.
- Тут были. Уф! Делаю по паре в год и сюда складываю, сколько там нынче-то и не помню... уф... Так... Это вот леталки, это бурделки, а... Вот они! Две штуки как раз. Давай бери и беги к внучке. Как в собак превратитесь, сразу обратно сюда, нигде не задерживайтесь! В нормальный образ верну.
Боря положил кисет с порошком на стол, схватил превращалки и бросился за дверь.
- Стой! - закричал дед, - А курс молодого бойца?
Боря сел на крыльцо и стал внимательно смотреть на Гокова. Рядом росло огромное сияющее дерево.
- Превращалки, - вещал дед, - суть хитрое волшебство. Надобно знать, как им пользоваться. Они превращают человека в любую тварь и обратно путём говорения правильного слова. При сём, будучи человеком, ты держишь превращалку в правой руке, а в образе твари она и так с тобой. Коли потеряешь превращалку, так и слово правильное забудешь. Так что слушай, и в глаза мне смотри, а не на закат пялься. Подумаешь, царь! Вот научишься правильным словам и будешь царь, а посему слушай! Можешь не только себя превращать, а кого хочешь, если при говорении думать о том человеке будешь али созерцать его. А Мерцающий Замок, он вон в той стороне. Был недавно, может ещё стоит. Всё, вроде. Беги, Борис-Барбарис!
Боря крепко сжал превращалку в правом кулаке и громко произнёс правильное слово. Грянул раскатистый гром, небеса на миг превратились в собственный негатив, и перед Гоковым возник белый пушистый щенок, гавкнул что-то и со всех ног припустился туда, куда махал рукой дед. Через мгновение он уже исчез за холмами.
- Ах, беда-то, - дед Гоков ходил по избе и никак не мог успокоиться, - А если он забудет чего, щенок ведь! Ну, дела... Эх, чёрт, чёрт, чёрт...
Из кадки с огурцами высунулся чёрт и задумчиво почесал междурожье.
- Брось, дед. На вот, лучше огурчика съешь.
Дед хрумкал огурцом, чесал чёрта, волновался. Чёрт мурлыкал:
- Что за беда? Ну боишься за царя, пошли с вороном ещё одну превращалку, у тебя с прошлой весны одна за комод закатилась, я видел. А хочешь, - чёрт изогнулся и преданно посмотрел в лицо доброму волшебнику, - я в Замок слетаю, время там остановлю, никуда он не провалится, а провалится, так недалеко...
Царь Боря в виде щенка всё бежал и бежал, лакал по пути из луж, отдыхал, переходя на рысь. Наконец, когда уже совсем стемнело, впереди появилось над горизонтом широкое багровое зарево. Боря обеспокоенно прибавил ходу и выбежал на широкое поле, на котором мерцала гигантская воронка бордового цвета. В глубине её что-то булькало, струилось, а сама она медленно вращалась, время от времени утробно ухая. Боря тоскливо посмотрел на звёзды, разбежался и прыгнул, зажмурив глаза, так, чтоб попасть в самый центр мерцающей вязкой пучины...
* * *
...С лёгким треском микрофон отделился от раковины и ушёл ко дну Москвы-реки.
- Я волнуюсь за Тосю, - сказал второй наутилус, - Это ведь из-за нас она попала в эту авантюру.
Мимо них проплыл обрывок телеграфного бланка с истёршимися буквами: "ИВАНОВ ВСКЛ ЗН НЕ ПОЗОРЬ МЕТРОСТРОЙ ВЕЗИ ТРУБЫ СЕГОДНЯ ВЗРЫВАЕМ ВЗРЫВАЕМ ГРАФИКУ ТЧК"
Наутилусы, эти мудрые морские евреи, переглянулись и прибавили ходу.
Продолжение следует
Tags: