ЗОЛОТОЙ ИЕРУСАЛИМ (ч.1)
20/10/23 02:30![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
bujhmМатериалы к давно обещанной Гипериону лекции об одной известной песне Номи Шемер, и о том, почему любым переводчикам там ловить нечего.
Итак, ещё одна знаменитая израильская песня - и тоже, как многие, связанная с войной. "Йерушала́им шель заhа́в" - "Золотой Иерусалим".
Автор этой песни Номи Шемер. Её и слова, и музыка.
Дело было зимой 1967 года. Как обычно, радио "Коль Исраэль" готовило всеизраильский фестиваль песни, который на День Независимости ежегодно транслировался на всю страну. И организаторам очень нужна была финальная песня про Иерусалим. А нужной не нашлось. Тогда продюсер радио Гиль Альдема позвонил Номи Шемер и попросил её написать такую песню. Для радио, потому что телевидения тогде ещё в Израиле не было, оно появилось только в 1968 году.
Номи Шемер поначалу долго отказывалась, потом долго тянула сроки. Наконец, за неделю до фестиваля она позвонила продюсеру и сообщила, что не сможет написать песню про Иерусалим. "Хорошо, не пиши про Иерусалим!" - согласился продюсер. Положил трубку и сообщил своим коллегам: "Ну, теперь она точно напишет". И действительно - уже завтра эта песня была на радио.
Фестиваль транслировался на всю страну, и "Йерушалаим шель заhав" мгновенно стал знаменит. Было это 15 мая 1967 года.
И исходно это довольно грустная песня. Потому что Иерусалим тогда был поделён пополам - и та половина, где был Старый город и Храмовая гора, контролировалась арабами, доступа евреям туда не было вообще. Иорданцы снесли все синагоги, разрушили старые еврейские кварталы, в общем, постарались, чтобы сама память о евреях там была стёрта.
Карта Иерусалима, выпущенная издательством Стеймацки в 1955 году.
И в песне поётся, что это одинокий город в глубоком сне, нет никого из нас на Храмовой горе, никто не идёт по Иерихонской дороге, и только одни ветры воют в пещерах. А сама песня написана как бы от лица всех евреев, нынешних и прошлых, ушедших во тьму веков (это кроме третьего куплета, о котором отдельный разговор).
Через три недели после этого началась Шестидневная война - и весь Иерусалим перешёл под контроль Израиля. Номи Шемер услышала по радио, как у Стены Плача десантники поют её песню, впечатлилась - и дописала четвёртый куплет. В котором как бы хэппи-энд, и в город возвращается жизнь. И этот куплет был дописан 7 июня 1967 года.
Знаменитая фотография Давида Рубингера, сделанная тогда же, 7 июня возле Стены Плача. На фото - солдаты третьего батальона парашютно-десантной бригады Мордехая Гура.
Существует около 30 переводов этой песни на русский язык. Но её перевод достаточно сложен и, если честно, перевести его на русский язык адекватно вообще невозможно. Потому что там аллюзии на Талмуд, средневековую поэзию, метафоры из сказок, цельные выражения из древнего библейского текста - которые все цепляются друг за друга и все вызывают совершенно определённые ассоциации, которых в русской культуре просто не существует.
Единственно, что можно - это медленно, не торопясь, разобрать текст и все его смыслы.
Шули Натан поёт в 1968 году - классическое исполнение:
Она же - в 2014 году.
ПЕРВЫЙ КУПЛЕТ
1а.
אֲוִיר הָרִים צָלוּל כַּיַיִן
וְרֵיחַ אֳרָנִים
נִשָּׂא בְּרוּחַ הָעַרְבַּיִם
עִם קוֹל פַּעֲמוֹנִים
Ави́р hари́м цалу́ль кая́ин
Вэ рэ́йах орани́м
Ниса́ бэру́ах hаарба́им
Им коль паамони́м.
"Авир hарим" - горный воздух (дословно "воздух гор", такое сопряжение называется "смихут"). "Цалуль" - прозрачен. "Яин" - вино. Всё вместе - "горный воздух прозрачен, как вино".
Иерусалим расположен в Иудейских горах, довольно высоко над уровнем моря (754 метра). Там сухой климат, поэтому даже сильную жару переносить там легче, чем в равнинных городах, которые ближе к морю. Зимой же там просто холодно.
"Вэрэйах ораним" - и запах сосен. "Ниса" - это глагол לְהִינָּשֵׂא в биньяне нифъаль, "быть поднятым, разнесённым". В этом спряжении означает "разносится". "Руах" - ветер. "Арбаим" - сумерки. Предлог "бэ-" здесь работает как падеж инструментатива, управляя объектом через вопрос "с помощью чего". В итоге получается "и запах сосен разносится сумеречным ветром..."
"Им" - "вместе с". "Коль" - голос (звук). "Паамо́н" - колокол. Тут они во множественном числе - "паамоним". "...вместе со звуком колоколов".
Сосен в районе Иерусалима много. Самый частый вид так и называется - "сосна иерусалимская" (Pinus halepensis). В 40-х годах с этого вида началось восстановление израильских лесов.
Фото: Галина Маламант.
Насчёт звука колоколов. Сейчас между Тель-Авивом и Иерусалимом проходит трасса номер 1, широченная и скоростная. Прорубленная сквозь холмы и поэтому почти прямая. Но во времена написания песни она не была такой, и добирались в Иерусалим разными путями. Например, чуть южнее проходит шоссе номер 386, очень извилистое, медленно поднимаясь между холмами. И вот к западу от города, в районе Эйн-Керем, оно проходит мимо многих монастырей и церквей, как католических, так и православных. Так что колоколов там хватает.
Есть ещё версия, что это не христианские колокола, а ботала - колокольчики, висящие на шее у пасущихся коз или овец. Они тоже называются "паамоним", "паамонэ́й цон". Но эта идея менее распространена.
Итого:
Горный воздух прозрачен, как вино,
И запах сосен
Разносится сумеречным ветром
Вместе со звуком колоколов.
1б.
וּבְתַרְדֵּמַת אִילָן וָאֶבֶן
שְׁבוּיָה בַּחֲלוֹמָהּ
הָעִיר אֲשֶׁר בָּדָד יוֹשֶׁבֶת
וּבְלִבָּהּ חוֹמָה
Увтардема́т ила́н ваэ́вэн
Швуя́ бэхалома́
hАи́р аше́р бада́д йоше́вет
Увэлиба́ хома́.
"Тардема" - забытьё, сонное оцепенение, спячка. "Илан ваэвэн" - дерево и камень. "Увтардемат илан ваэвен" - "И в спячке дерева и камня".
Тут можно обратить внимание, что для понятия "дерево" выбрано слово "илан", которое означает именно живое дерево. А то есть ещё слово "эц", которое значит и просто "дерево", и "древесина как материал". Камень же, который тут имеется в виду - это известняк светло-жёлтого цвета, других пород в Иудейских горах почти не встречается. Цвет этот нам чуть позже пригодится.
"Швуя" - пленённая. "Халом" - "сон", но есть и параллельный смысл - "мечта" (ровно, как в английском dream). "Швуя бэхалома" - пленённая своим сном.
Вот тут важный момент - кто это "она"? А это Иерусалим. Он в иврите женского рода, как и любой город.
"Ир" - город. "Ашер" - это просто союзное слово "который" ("которая"), вариант однобуквенного "ше-" в виде отдельного слова. "Бадад" - одиноко. "Йошевет" - сидит (в ж.р.). "hАир ашер бадад йошевет" - "Город, который сидит одиноко".
Там, где в русском языке говорят "город стоит", в иврите - "город сидит", это одно семантическое поле.
"Лев" - сердце. "Увэлиба" - и в её сердце. "Хома" - стена.
Вот ещё один важный момент. "Стена" здесь - вовсе не та западная подпорка склона Храмовой горы, к которой все идут молиться и вкладывать записочки, и которая называется "hАко́тэль". Это не Стена Плача. Это разделительная стена, украшенная сверху колючей проволокой, которая шла через весь город с юга на север, деля его на еврейскую и арабскую части. Называлась она "линия размежевания" и для тогдашних слушателей этой песни была очевидна. После 1967 года её снесли.
Архивная фото-открытка до 1967 года.
Архивная фото-открытка 1967 года. Цитата из Псалма 121(122):3. "Иерусалим, устроенный как город, слитый в одно".
А теперь прямая аллюзия от третьей строки - "город, который сидит одиноко". Это Книга Плач Иеремии 1:1, натурально самое начало - "Как одиноко сидит город, некогда многолюдный! он стал, как вдова..." (перевод синодальный, он не очень согласуется в деталях).
אֵיכָה יָשְׁבָה בָדָד הָעִיר רַבָּתִי עָם הָיְתָה כְּאַלְמָנָה
Эйха́ яшва́ бада́д hаи́р раба́ти ам hайта́ кэальмана́...
Речь в этом произведении идёт о Иерусалиме, который разрушил вавилонский царь Навуходоносор в 586 году до н.э. В еврейской традиции вся эта Книга называется по своему первому слову - "Эйха". И заявленная в этом куплете аллюзия ещё не раз поддержится в дальнейшем тексте песни.
Пророк Иеремия. Юлиус Шнор фон Каросфельд.
Из серии "Иллюстрированная Библия". 1840–1860-е годы.
Итого:
И в спячке дерева и камня,
Пленённый своим сном -
Город, который сидит одиноко,
И в его сердце стена.
И вот мы добрались до припева. Это, можно сказать, "лицо" всей песни.
ПРИПЕВ
יְרוּשָׁלַיִם שֶׁל זָהָב
וְשֶׁל נְחֹשֶׁת וְשֶׁל אוֹר
הֲלֹא לְכָל שִׁירַיִךְ
אֲנִי כִּנּוֹר
Йерушала́им шель заhа́в
Вэше́ль нэхо́шет вэшель ор
hАло́ лехо́ль шира́их
Ани́ кино́р.
"Заhав" - золото. "Йерушалаим шель заhав" - "Иерусалим из золота". Это изысканная двойная метафора, которая принципиально непереводима на другие языки.
Это выражение - отсылка к сюжету из Талмуда о рабби Акиве, точнее о истории его любви к Рахели, его невесте. И вот эта штука "Йерушалаим шель заhав" - так называлось особое ценное украшение, которое жених надевал на невесту в ночь свадьбы. Это была то ли корона, то ли венец, но точно известно, что оно изображало стены Иерусалима. Ну а поскольку было из золота, то так и называлось - "Золотой Иерусалим". Многие сюжеты из Талмуда давно существуют параллельно в виде детских сказок, это такой общий бэкграунд, который и у Номи Шемер был, и у всех израильтян есть.
Дело было во втором веке нашей эры, Израиль.
Акива сын Иосифа (который тогда ещё не был никаким рабби) пас коз и овец и был неграмотным бедняком. Скот, который он пас, принадлежал богатому иерусалимцу по прозвищу Ка́льба Саву́а ("Сытая Собака"). Кроме прочих богатств у Сытой Собаки была прекрасная дочь по имени Рахель. За ней увивалось множество ухажёров, но ей нравился только Акива. Только вот жаль, что он не умел читать.
И вот пришла Рахель к Акиве и спросила, мол, а если я стану твоей женой, ты пойдёшь учиться? Тот и согласился.
Так они тайно и поженились, чтобы Сытая Собака не узнал. Но он всё-таки узнал, страшно осерчал и выгнал дочь из дома без копейки денег.
Пришлось молодым скитаться без дома. И вот скоро настала зима, холод и дожди. Прятались они в каком-то сарае в куче сена. И вот однажды, выбирая из волос Рахели сено, Акива сказал: "О как ты прекрасна, если бы у меня были деньги, я бы купил тебе "Золотой Иерусалим".
К чести Акивы надо сказать, что учиться он всё-таки пошёл и в дальнейшем стал великим учителем, рабби. И как пишет один вавилонский мудрец Натан в Талмуде, "помер не раньше, чем раздобыл ту диадему для своей жены".
Современное украшение "Золотой Иерусалим", которое надевается на голову. Это, естественно, предположение о том, как выглядела эта диадема.
Марка, вышедшая в Израиле в 2008 году. Слово "Иерусалим" размещено точно на лбу.
Это был первый слой метафоры, а вот второй.
Как я уже говорил, основной камень в иерусалимских краях - светло-жёлтый известняк. Именно из него исторически делались все дома в городе. Более того, когда экономика города достигла возможности строить дома из чего-то другого, вышел специальный закон - насчёт того, что любое новое здание должно быть облицовано только местным камнем. Чтобы сохранить историческую цветовую гамму. И вот поэтому на восходе и на закате Иерусалим называют "золотым городом". И тема света уже звучит - буквально в следующей строчке припева.
Фото: Шай Лави.
"Нэхошет" - медь. Ближайшие ассоциации, связанные с этим словом - омонимичные прилагательные "наху́ш, нэхуша́" - упрямый, настойчивый, непреклонный. Есть такое выражение - מֵצַח נְחוּשָׁה "медный лоб" дословно, а вообще это наречие "упрямо, упорно".
"Ор" - свет. Тут ссылка на благословение Создающему свет, из утренней молитвы - "Новым светом Сион (т.е. Иерусалим) освети..."
אוֹר חָדָשׁ עַל צִיּוֹן תָּאִיר
Ор хада́ш аль Цио́н таи́р...
Итого:
Иерусалим из золота,
Из меди и из света.
"hАло" - вопросительная отрицательная частица "разве не". "Шир" - песня. "Шираих" - твои песни. "Лехоль шираих" - для всех твоих песен. Вся строка целиком: "hАло лехоль шираих" - "разве не ко всем твоим песням" (в смысле воспевающим тебя).
"Ани" - я. "Кинор" - "лира" определённой системы в текстах ТаНаХа, в современном иврите - "скрипка". Но мы давно и прочно находимся в библейском дискурсе, так что лира без вариантов.
Аллюзии тут сразу на двух средневековых еврейских поэтов XI века.
Шломо Ибн Габироль (1021-1058) писал: "Я лира для всех певцов и музыкантов".
אֲנִי כִנוֹר לְכָל שָׁרִים וְנוֹגְנִים
Ани́ кино́р лехо́ль шари́м вэногэни́м.
И чуть позже - Иегуда Галеви (1075-1141): "Я лира для песен о тебе". Это уже конкретно было стихотворение "Сион, неужто не спросишь", посвящённое Иерусалиму.
אֲנִי כִנּוֹר לְשִׁירָיִךְ
Ани́ кино́р лешира́их (что слово в слово взято Номи Шемер для припева).
Итого:
Разве не ко всем песням о тебе
Я лира.
Шумерское изображение чего-то, что могло быть похоже на кинор.
Вариант Марка Шагала с царём Давидом.
В итоге на припев приходится такой фейерверк ассоциаций в ивритоязычной культуре, что переводчикам всего остального мира тут остаётся только броситься с высокой скалы.
Но мы едем дальше.
ВТОРОЙ КУПЛЕТ
2а.
אֵיכָה יָבְשוּ בּוֹרוֹת הַמַּיִם
כִּכַּר הַשּׁוּק רֵיקָה
וְאֵין פּוֹקֵד אֶת הַר הַבַּיִת
בָּעִיר הָעַתִּיקָה
Эйха́ явшу́ боро́т hама́им
Кика́р hашу́к рейка́
Вээ́йн покэ́д эт hар hаба́ит
Баи́р hаатика́.
Вновь появляется это знаменитое слово "эйха" - "как". Плач Иеремии, она же книга Эйха - это первое, что вызывается по нему, просто почти нигде больше эта форма не встречается.
"Явшу" - высохли. Это слово фонетически очень похоже на то, что у Иеремии идёт дальше, если помните - "яшва" (сидит). И это не случайно. Тут для автора было важно вызвать целый антураж из книги Эйха - а там печаль, разруха, запустение - и это всё про Иерусалим.
"Бор" - это яма. "Маим" - вода. И тут сразу важное замечание - в Иерусалиме колодцев никогда не было. А были там водосборники "борот маим" - подземные полости, обычно природные, карстовые, которые укреплялись и гидроизолировались вручную. Туда набиралась дождевая вода, и этой водой все пользовались всю жизнь. А если не возиться постоянно с этими водосборниками и не латать их, вода уйдёт.
"Как высохли водосборники".
Водосборник времён Первого храма под Храмовой горой в Старом городе. Фото: Арье Парнис.
"Кикар" - площадь. "Шук" - рынок. "Рейка" - пуста.
"Эйн покэд" - нет посещающего (здесь - в этом значении). "hАр hАбаит" - Храмовая гора. Гора эта была сооружена искуственно при постройке Храма, и сейчас не видна почти никак, поскольку вся в плотной городской застройке. Можно увидеть только около трети её бывшего периметра, куда входит и нынешняя Стена Плача. На Храмовой горе когда-то давно стоял Иерусалимский Храм, но был разрушен в 70 году н.э. С 1948 по 1967 года это была территория враждебной Иордании, и евреям вход туда был запрещён. "Нет никого, кто бы посетил Храмовую гору".
"Баир hаатика" - в Старом Городе.
Вот вид на Храмовую гору с птичьего полёта в 1931 году. Снято с дирижабля "Граф Цеппелин". В начале 1967 года всё было точно так же.
Жёлтой рамкой показано место возле Западной стены, куда было крайне сложно проникнуть - мешал нищий Марроканский квартал (правее на фото), чьи жители устроили у Стены Плача стихийное отхожее место и нападали на туристов. Впоследствии арабы их оттуда выселили в лагерь беженцев. А сами трущобы были снесены уже Израилем после 1967 года в процессе восстановления святыни. Архивное фото.
1948 год. Вот так выглядело это пространство под усиленной охраной иорданцев. Фото оттуда же.
Итого:
Как высохли водосборники,
Рыночная площадь пуста,
И нет никого, кто бы посетил Храмовую гору
В Старом Городе.
2.б
וּבַמְּעָרוֹת אֲשֶׁר בַּסֶּלַע
מְיַלְּלוֹת רוּחוֹת
וְאֵין יוֹרֵד אֶל יַם הַמֶּלַח
בְּדֶרֶךְ יְרִיחוֹ.
Увамъаро́т аше́р басэ́ла
Меялело́т рухо́т
Вээ́йн йорэ́д эль ям hамэ́лах
Бэдэ́рэх Йерихо́.
"Мэара́" - пещера". "Увамъарот" - в пещерах. "Ашер" (это слово уже было выше) - которые (здесь). "Сэла" - скала. "И в пещерах, которые в скале".
"Мэяле́ль" - воет". "Ру́ах" - ветер. "Меялелот рухот" - воют ветры.
"Йорэд" (здесь) - спускающийся. "Эль" - к. "Ям hамэлах" - Мёртвое море. "Нет никого, кто бы спустился".
"Дэрэх" - дорога. "Йерихо" - Иерихон. "Бэдэрэх Йерихо" - по Иерихонской дороге.
Итого:
И в пещерах, которые в скале,
Воют ветры,
И нет никого, кто бы спустился к Мёртвому морю
По Иерихонской дороге.
Фотография 1945 года. Вид с Масличной горы Иерусалима в сторону Мёртвого моря. Вполне себе Иерихонская дорога. GetArchive.
часть вторая
Итак, ещё одна знаменитая израильская песня - и тоже, как многие, связанная с войной. "Йерушала́им шель заhа́в" - "Золотой Иерусалим".
Автор этой песни Номи Шемер. Её и слова, и музыка.
Дело было зимой 1967 года. Как обычно, радио "Коль Исраэль" готовило всеизраильский фестиваль песни, который на День Независимости ежегодно транслировался на всю страну. И организаторам очень нужна была финальная песня про Иерусалим. А нужной не нашлось. Тогда продюсер радио Гиль Альдема позвонил Номи Шемер и попросил её написать такую песню. Для радио, потому что телевидения тогде ещё в Израиле не было, оно появилось только в 1968 году.
Номи Шемер поначалу долго отказывалась, потом долго тянула сроки. Наконец, за неделю до фестиваля она позвонила продюсеру и сообщила, что не сможет написать песню про Иерусалим. "Хорошо, не пиши про Иерусалим!" - согласился продюсер. Положил трубку и сообщил своим коллегам: "Ну, теперь она точно напишет". И действительно - уже завтра эта песня была на радио.
Фестиваль транслировался на всю страну, и "Йерушалаим шель заhав" мгновенно стал знаменит. Было это 15 мая 1967 года.
И исходно это довольно грустная песня. Потому что Иерусалим тогда был поделён пополам - и та половина, где был Старый город и Храмовая гора, контролировалась арабами, доступа евреям туда не было вообще. Иорданцы снесли все синагоги, разрушили старые еврейские кварталы, в общем, постарались, чтобы сама память о евреях там была стёрта.
Карта Иерусалима, выпущенная издательством Стеймацки в 1955 году.
И в песне поётся, что это одинокий город в глубоком сне, нет никого из нас на Храмовой горе, никто не идёт по Иерихонской дороге, и только одни ветры воют в пещерах. А сама песня написана как бы от лица всех евреев, нынешних и прошлых, ушедших во тьму веков (это кроме третьего куплета, о котором отдельный разговор).
Через три недели после этого началась Шестидневная война - и весь Иерусалим перешёл под контроль Израиля. Номи Шемер услышала по радио, как у Стены Плача десантники поют её песню, впечатлилась - и дописала четвёртый куплет. В котором как бы хэппи-энд, и в город возвращается жизнь. И этот куплет был дописан 7 июня 1967 года.
Знаменитая фотография Давида Рубингера, сделанная тогда же, 7 июня возле Стены Плача. На фото - солдаты третьего батальона парашютно-десантной бригады Мордехая Гура.
Существует около 30 переводов этой песни на русский язык. Но её перевод достаточно сложен и, если честно, перевести его на русский язык адекватно вообще невозможно. Потому что там аллюзии на Талмуд, средневековую поэзию, метафоры из сказок, цельные выражения из древнего библейского текста - которые все цепляются друг за друга и все вызывают совершенно определённые ассоциации, которых в русской культуре просто не существует.
Единственно, что можно - это медленно, не торопясь, разобрать текст и все его смыслы.
Шули Натан поёт в 1968 году - классическое исполнение:
Она же - в 2014 году.
ПЕРВЫЙ КУПЛЕТ
1а.
אֲוִיר הָרִים צָלוּל כַּיַיִן
וְרֵיחַ אֳרָנִים
נִשָּׂא בְּרוּחַ הָעַרְבַּיִם
עִם קוֹל פַּעֲמוֹנִים
Ави́р hари́м цалу́ль кая́ин
Вэ рэ́йах орани́м
Ниса́ бэру́ах hаарба́им
Им коль паамони́м.
"Авир hарим" - горный воздух (дословно "воздух гор", такое сопряжение называется "смихут"). "Цалуль" - прозрачен. "Яин" - вино. Всё вместе - "горный воздух прозрачен, как вино".
Иерусалим расположен в Иудейских горах, довольно высоко над уровнем моря (754 метра). Там сухой климат, поэтому даже сильную жару переносить там легче, чем в равнинных городах, которые ближе к морю. Зимой же там просто холодно.
"Вэрэйах ораним" - и запах сосен. "Ниса" - это глагол לְהִינָּשֵׂא в биньяне нифъаль, "быть поднятым, разнесённым". В этом спряжении означает "разносится". "Руах" - ветер. "Арбаим" - сумерки. Предлог "бэ-" здесь работает как падеж инструментатива, управляя объектом через вопрос "с помощью чего". В итоге получается "и запах сосен разносится сумеречным ветром..."
"Им" - "вместе с". "Коль" - голос (звук). "Паамо́н" - колокол. Тут они во множественном числе - "паамоним". "...вместе со звуком колоколов".
Сосен в районе Иерусалима много. Самый частый вид так и называется - "сосна иерусалимская" (Pinus halepensis). В 40-х годах с этого вида началось восстановление израильских лесов.
Фото: Галина Маламант.
Насчёт звука колоколов. Сейчас между Тель-Авивом и Иерусалимом проходит трасса номер 1, широченная и скоростная. Прорубленная сквозь холмы и поэтому почти прямая. Но во времена написания песни она не была такой, и добирались в Иерусалим разными путями. Например, чуть южнее проходит шоссе номер 386, очень извилистое, медленно поднимаясь между холмами. И вот к западу от города, в районе Эйн-Керем, оно проходит мимо многих монастырей и церквей, как католических, так и православных. Так что колоколов там хватает.
Есть ещё версия, что это не христианские колокола, а ботала - колокольчики, висящие на шее у пасущихся коз или овец. Они тоже называются "паамоним", "паамонэ́й цон". Но эта идея менее распространена.
Итого:
Горный воздух прозрачен, как вино,
И запах сосен
Разносится сумеречным ветром
Вместе со звуком колоколов.
1б.
וּבְתַרְדֵּמַת אִילָן וָאֶבֶן
שְׁבוּיָה בַּחֲלוֹמָהּ
הָעִיר אֲשֶׁר בָּדָד יוֹשֶׁבֶת
וּבְלִבָּהּ חוֹמָה
Увтардема́т ила́н ваэ́вэн
Швуя́ бэхалома́
hАи́р аше́р бада́д йоше́вет
Увэлиба́ хома́.
"Тардема" - забытьё, сонное оцепенение, спячка. "Илан ваэвэн" - дерево и камень. "Увтардемат илан ваэвен" - "И в спячке дерева и камня".
Тут можно обратить внимание, что для понятия "дерево" выбрано слово "илан", которое означает именно живое дерево. А то есть ещё слово "эц", которое значит и просто "дерево", и "древесина как материал". Камень же, который тут имеется в виду - это известняк светло-жёлтого цвета, других пород в Иудейских горах почти не встречается. Цвет этот нам чуть позже пригодится.
"Швуя" - пленённая. "Халом" - "сон", но есть и параллельный смысл - "мечта" (ровно, как в английском dream). "Швуя бэхалома" - пленённая своим сном.
Вот тут важный момент - кто это "она"? А это Иерусалим. Он в иврите женского рода, как и любой город.
"Ир" - город. "Ашер" - это просто союзное слово "который" ("которая"), вариант однобуквенного "ше-" в виде отдельного слова. "Бадад" - одиноко. "Йошевет" - сидит (в ж.р.). "hАир ашер бадад йошевет" - "Город, который сидит одиноко".
Там, где в русском языке говорят "город стоит", в иврите - "город сидит", это одно семантическое поле.
"Лев" - сердце. "Увэлиба" - и в её сердце. "Хома" - стена.
Вот ещё один важный момент. "Стена" здесь - вовсе не та западная подпорка склона Храмовой горы, к которой все идут молиться и вкладывать записочки, и которая называется "hАко́тэль". Это не Стена Плача. Это разделительная стена, украшенная сверху колючей проволокой, которая шла через весь город с юга на север, деля его на еврейскую и арабскую части. Называлась она "линия размежевания" и для тогдашних слушателей этой песни была очевидна. После 1967 года её снесли.
Архивная фото-открытка до 1967 года.
Архивная фото-открытка 1967 года. Цитата из Псалма 121(122):3. "Иерусалим, устроенный как город, слитый в одно".
А теперь прямая аллюзия от третьей строки - "город, который сидит одиноко". Это Книга Плач Иеремии 1:1, натурально самое начало - "Как одиноко сидит город, некогда многолюдный! он стал, как вдова..." (перевод синодальный, он не очень согласуется в деталях).
אֵיכָה יָשְׁבָה בָדָד הָעִיר רַבָּתִי עָם הָיְתָה כְּאַלְמָנָה
Эйха́ яшва́ бада́д hаи́р раба́ти ам hайта́ кэальмана́...
Речь в этом произведении идёт о Иерусалиме, который разрушил вавилонский царь Навуходоносор в 586 году до н.э. В еврейской традиции вся эта Книга называется по своему первому слову - "Эйха". И заявленная в этом куплете аллюзия ещё не раз поддержится в дальнейшем тексте песни.
Пророк Иеремия. Юлиус Шнор фон Каросфельд.
Из серии "Иллюстрированная Библия". 1840–1860-е годы.
Итого:
И в спячке дерева и камня,
Пленённый своим сном -
Город, который сидит одиноко,
И в его сердце стена.
И вот мы добрались до припева. Это, можно сказать, "лицо" всей песни.
ПРИПЕВ
יְרוּשָׁלַיִם שֶׁל זָהָב
וְשֶׁל נְחֹשֶׁת וְשֶׁל אוֹר
הֲלֹא לְכָל שִׁירַיִךְ
אֲנִי כִּנּוֹר
Йерушала́им шель заhа́в
Вэше́ль нэхо́шет вэшель ор
hАло́ лехо́ль шира́их
Ани́ кино́р.
"Заhав" - золото. "Йерушалаим шель заhав" - "Иерусалим из золота". Это изысканная двойная метафора, которая принципиально непереводима на другие языки.
Это выражение - отсылка к сюжету из Талмуда о рабби Акиве, точнее о истории его любви к Рахели, его невесте. И вот эта штука "Йерушалаим шель заhав" - так называлось особое ценное украшение, которое жених надевал на невесту в ночь свадьбы. Это была то ли корона, то ли венец, но точно известно, что оно изображало стены Иерусалима. Ну а поскольку было из золота, то так и называлось - "Золотой Иерусалим". Многие сюжеты из Талмуда давно существуют параллельно в виде детских сказок, это такой общий бэкграунд, который и у Номи Шемер был, и у всех израильтян есть.
Дело было во втором веке нашей эры, Израиль.
Акива сын Иосифа (который тогда ещё не был никаким рабби) пас коз и овец и был неграмотным бедняком. Скот, который он пас, принадлежал богатому иерусалимцу по прозвищу Ка́льба Саву́а ("Сытая Собака"). Кроме прочих богатств у Сытой Собаки была прекрасная дочь по имени Рахель. За ней увивалось множество ухажёров, но ей нравился только Акива. Только вот жаль, что он не умел читать.
И вот пришла Рахель к Акиве и спросила, мол, а если я стану твоей женой, ты пойдёшь учиться? Тот и согласился.
Так они тайно и поженились, чтобы Сытая Собака не узнал. Но он всё-таки узнал, страшно осерчал и выгнал дочь из дома без копейки денег.
Пришлось молодым скитаться без дома. И вот скоро настала зима, холод и дожди. Прятались они в каком-то сарае в куче сена. И вот однажды, выбирая из волос Рахели сено, Акива сказал: "О как ты прекрасна, если бы у меня были деньги, я бы купил тебе "Золотой Иерусалим".
К чести Акивы надо сказать, что учиться он всё-таки пошёл и в дальнейшем стал великим учителем, рабби. И как пишет один вавилонский мудрец Натан в Талмуде, "помер не раньше, чем раздобыл ту диадему для своей жены".
Современное украшение "Золотой Иерусалим", которое надевается на голову. Это, естественно, предположение о том, как выглядела эта диадема.
Марка, вышедшая в Израиле в 2008 году. Слово "Иерусалим" размещено точно на лбу.
Это был первый слой метафоры, а вот второй.
Как я уже говорил, основной камень в иерусалимских краях - светло-жёлтый известняк. Именно из него исторически делались все дома в городе. Более того, когда экономика города достигла возможности строить дома из чего-то другого, вышел специальный закон - насчёт того, что любое новое здание должно быть облицовано только местным камнем. Чтобы сохранить историческую цветовую гамму. И вот поэтому на восходе и на закате Иерусалим называют "золотым городом". И тема света уже звучит - буквально в следующей строчке припева.
Фото: Шай Лави.
"Нэхошет" - медь. Ближайшие ассоциации, связанные с этим словом - омонимичные прилагательные "наху́ш, нэхуша́" - упрямый, настойчивый, непреклонный. Есть такое выражение - מֵצַח נְחוּשָׁה "медный лоб" дословно, а вообще это наречие "упрямо, упорно".
"Ор" - свет. Тут ссылка на благословение Создающему свет, из утренней молитвы - "Новым светом Сион (т.е. Иерусалим) освети..."
אוֹר חָדָשׁ עַל צִיּוֹן תָּאִיר
Ор хада́ш аль Цио́н таи́р...
Итого:
Иерусалим из золота,
Из меди и из света.
"hАло" - вопросительная отрицательная частица "разве не". "Шир" - песня. "Шираих" - твои песни. "Лехоль шираих" - для всех твоих песен. Вся строка целиком: "hАло лехоль шираих" - "разве не ко всем твоим песням" (в смысле воспевающим тебя).
"Ани" - я. "Кинор" - "лира" определённой системы в текстах ТаНаХа, в современном иврите - "скрипка". Но мы давно и прочно находимся в библейском дискурсе, так что лира без вариантов.
Аллюзии тут сразу на двух средневековых еврейских поэтов XI века.
Шломо Ибн Габироль (1021-1058) писал: "Я лира для всех певцов и музыкантов".
אֲנִי כִנוֹר לְכָל שָׁרִים וְנוֹגְנִים
Ани́ кино́р лехо́ль шари́м вэногэни́м.
И чуть позже - Иегуда Галеви (1075-1141): "Я лира для песен о тебе". Это уже конкретно было стихотворение "Сион, неужто не спросишь", посвящённое Иерусалиму.
אֲנִי כִנּוֹר לְשִׁירָיִךְ
Ани́ кино́р лешира́их (что слово в слово взято Номи Шемер для припева).
Итого:
Разве не ко всем песням о тебе
Я лира.
Шумерское изображение чего-то, что могло быть похоже на кинор.
Вариант Марка Шагала с царём Давидом.
В итоге на припев приходится такой фейерверк ассоциаций в ивритоязычной культуре, что переводчикам всего остального мира тут остаётся только броситься с высокой скалы.
Но мы едем дальше.
ВТОРОЙ КУПЛЕТ
2а.
אֵיכָה יָבְשוּ בּוֹרוֹת הַמַּיִם
כִּכַּר הַשּׁוּק רֵיקָה
וְאֵין פּוֹקֵד אֶת הַר הַבַּיִת
בָּעִיר הָעַתִּיקָה
Эйха́ явшу́ боро́т hама́им
Кика́р hашу́к рейка́
Вээ́йн покэ́д эт hар hаба́ит
Баи́р hаатика́.
Вновь появляется это знаменитое слово "эйха" - "как". Плач Иеремии, она же книга Эйха - это первое, что вызывается по нему, просто почти нигде больше эта форма не встречается.
"Явшу" - высохли. Это слово фонетически очень похоже на то, что у Иеремии идёт дальше, если помните - "яшва" (сидит). И это не случайно. Тут для автора было важно вызвать целый антураж из книги Эйха - а там печаль, разруха, запустение - и это всё про Иерусалим.
"Бор" - это яма. "Маим" - вода. И тут сразу важное замечание - в Иерусалиме колодцев никогда не было. А были там водосборники "борот маим" - подземные полости, обычно природные, карстовые, которые укреплялись и гидроизолировались вручную. Туда набиралась дождевая вода, и этой водой все пользовались всю жизнь. А если не возиться постоянно с этими водосборниками и не латать их, вода уйдёт.
"Как высохли водосборники".
Водосборник времён Первого храма под Храмовой горой в Старом городе. Фото: Арье Парнис.
"Кикар" - площадь. "Шук" - рынок. "Рейка" - пуста.
"Эйн покэд" - нет посещающего (здесь - в этом значении). "hАр hАбаит" - Храмовая гора. Гора эта была сооружена искуственно при постройке Храма, и сейчас не видна почти никак, поскольку вся в плотной городской застройке. Можно увидеть только около трети её бывшего периметра, куда входит и нынешняя Стена Плача. На Храмовой горе когда-то давно стоял Иерусалимский Храм, но был разрушен в 70 году н.э. С 1948 по 1967 года это была территория враждебной Иордании, и евреям вход туда был запрещён. "Нет никого, кто бы посетил Храмовую гору".
"Баир hаатика" - в Старом Городе.
Вот вид на Храмовую гору с птичьего полёта в 1931 году. Снято с дирижабля "Граф Цеппелин". В начале 1967 года всё было точно так же.
Жёлтой рамкой показано место возле Западной стены, куда было крайне сложно проникнуть - мешал нищий Марроканский квартал (правее на фото), чьи жители устроили у Стены Плача стихийное отхожее место и нападали на туристов. Впоследствии арабы их оттуда выселили в лагерь беженцев. А сами трущобы были снесены уже Израилем после 1967 года в процессе восстановления святыни. Архивное фото.
1948 год. Вот так выглядело это пространство под усиленной охраной иорданцев. Фото оттуда же.
Итого:
Как высохли водосборники,
Рыночная площадь пуста,
И нет никого, кто бы посетил Храмовую гору
В Старом Городе.
2.б
וּבַמְּעָרוֹת אֲשֶׁר בַּסֶּלַע
מְיַלְּלוֹת רוּחוֹת
וְאֵין יוֹרֵד אֶל יַם הַמֶּלַח
בְּדֶרֶךְ יְרִיחוֹ.
Увамъаро́т аше́р басэ́ла
Меялело́т рухо́т
Вээ́йн йорэ́д эль ям hамэ́лах
Бэдэ́рэх Йерихо́.
"Мэара́" - пещера". "Увамъарот" - в пещерах. "Ашер" (это слово уже было выше) - которые (здесь). "Сэла" - скала. "И в пещерах, которые в скале".
"Мэяле́ль" - воет". "Ру́ах" - ветер. "Меялелот рухот" - воют ветры.
"Йорэд" (здесь) - спускающийся. "Эль" - к. "Ям hамэлах" - Мёртвое море. "Нет никого, кто бы спустился".
"Дэрэх" - дорога. "Йерихо" - Иерихон. "Бэдэрэх Йерихо" - по Иерихонской дороге.
Итого:
И в пещерах, которые в скале,
Воют ветры,
И нет никого, кто бы спустился к Мёртвому морю
По Иерихонской дороге.
Фотография 1945 года. Вид с Масличной горы Иерусалима в сторону Мёртвого моря. Вполне себе Иерихонская дорога. GetArchive.
часть вторая
Tags: