От заката до рассвета

[bujhm]

Серёжа осторожно высунулся из щели между сараем и забором и огляделся. Стояла тёмная безлунная ночь, на горизонте едва светились городские огни. Где-то далеко прогудела электричка. "Варя! - позвал он шёпотом в темноту за сараем. - Варя! Пора идти!" За сараем послышался тихий шорох, и Варенька осторожно выползла из щели, брезгливо смахивая с платьица белёсую паутину.
До рельсов дошли без приключений, а дальше пару раз пришлось огибать ярко освещённые переезды, забираясь в лесополосу и аккуратно переступая через беспорядочно наваленный сухостой. Серёжа искоса бросал взгляды на Вареньку, в темноте угадывались её лёгкие и стремительные движения, и плечо, за которое он держался, было тёплым и податливым. Вареньку помнили плохо, но всё же куда лучше, чем Серёжу; она была родом из подмосковного "Орлёнка" и провела всю жизнь недалеко от главного входа. Короткое платьице не скрывало её красивых коленок - и поэтому сейчас с Варей можно было идти хоть на край света. У Серёжи с ногами обстояло куда хуже - их обычно заслоняли густые кусты, зато рука, привычная к задорному салюту, запомнилась лучше. К тому же он знал, куда и зачем идти.
- А он нас не прогонит? - в сотый раз спросила Варенька, когда они уже пересекли городскую черту.
- Да нет же, дядя Петя нормальный мужик, такой же. - Серёжа привычно просчитывал как лучше метнуться по освещённому пространству между домами. - Он раньше при редакции был, с фотографами много общался. Вот у него и сохранились негативы.
- Вот бы взглянуть на себя, - вздохнула Варенька. - Интересно, какая я?
- Очень красивая!, - уверенно ответил Серёжа.
- Да ладно, скажешь тоже! - по голосу Вареньки было понятно, что она улыбалась.
- Вот сама и узнаешь. Сумеем напечатать те негативы - будем живы. Давай сейчас резко налево, вон под тот козырёк... Вот, чёрт!
На середине переулка прямо перед ними застыла собака. Обойти её было никак нельзя, прогнать - тоже. На лай сбежались бы люди, чего ни Серёжа, ни Варенька позволить себе никак не могли - по крайней мере, сейчас. Собака стояла, как вкопанная, не мигая и не отводя глаз.
- Подожди, не делай резких движений! - прошептала Варенька и вдруг неожиданно тихо заскулила по-щенячьи, выводя сложные интонационные рулады с подвизгом на концах фраз.
Собака припала на асфальт и молча заскребла когтями, отталкиваясь и отползая на пузе задом наперёд куда-то в заросли газона, пока не скрылась совсем. Путь был свободен.
Варенька оглянулась на Серёжу и хихикнула, поправляя галстук.
- Что уставился? Рядом со мной будка стояла пару лет. А этой я объяснила, что сейчас сюда придёт доминирующая самка и порвёт её, как грелку.
Серёжа только восхищённо покрутил головой.
Понемногу серело утро. Одинаковые блочные дома наливались блёклым молочным светом. Серёжа нервничал, сбивался с пути, пару раз они проходили через те же дворы - но когда далеко над крышами зазолотилась под утренним солнцем верхушка Академии Наук, он обрадовался.
- Скорее туда! Должны успеть!
Варенька сбилась с ног. Они вылетели к условленному месту, едва переводя дух, когда солнце уже доползло до середины высокого здания. На бетонном строительном блоке уже сидел Пётр Иваныч и нетерпеливо курил.
- Дядя Петя! - воскликнул Серёжа, подбегая к нему - и повторил растерянно: Дядя Петя?..
- Ну а кто же ещё! - сварливо ответил Пётр Иваныч и похлопал рукой возле себя. - Давайте садитесь, в ногах правды нету. Некому меня помнить уже, сколько времени-то прошло.
Он затоптал сигаретку и продолжил:
- Знаю, знаю, что вам нужно. Негативы ваши. Будут негативы - будут и фотографии. А раз фотографии - то и образ цельный для памяти. Чай не рассыплетесь.
Пётр Иваныч похлопал себя по карманам.
- Думаю, ребята, это ваши. Случайно нашёл в архиве...
- Скорее, дядя Петя! - прошептала Варенька, зачарованно глядя на ползущую по стене границу света и тени.
- Успеете! Вон туда в подвал потом бежите, он наглухо закрывается, я проверял. Эх, что-то застряли...
Пётр Иваныч яростно задёргал рукой, вытаскивая из кармана тонкие пластинки.
- Да скорее же! - крикнул Серёжа севшим голосом, отчаянно оглядываясь вокруг.
- Ну вот они, вот, держи! Ах ты ж, ерш твою медь, погоди, не помирай...
Локоть Петра Иваныча неожиданно покрылся сетью тонких трещин и рассыпался белёсой пылью по траве. Рука его застыла на полпути, сжимая в кулаке негативы. Варенька ахнула и прижалась к Серёже - солнце упало на всех троих тяжёлым гремящим огнём, заливая их напросвет и прорастая внутри несгибаемыми иглами. Последнее, что она успела подумать, застывая в неловкой позе, - будут ли знать, что такое "негативы" в следующий раз?