Метание ножей

Нож втыкался неожиданно легко. В полёте он издавал слабый свист, проворачиваясь положенные пол-оборота, затем входил в берёзовый спил миллиметра на четыре. Ручка его долго дрожала. Это был столовый ножик, с очень мягкой сталью и тонкой деревянной рукоятью, но у меня ничего другого не нашлось. Один медцентр был закрыт, в другом не было врача, они ехали в "пятнашку". Я отходил на четыре шага, размахивался и вгонял нож в дерево, вспоминая краткие "уроки", полученные в выходные на подмосковном этнофестивале.

"...Уважаемые посетители! Через пять минут у главного входа начинается учебно-показательный курс по метанию ножей."
- Ты хочешь туда? Ну да, я же вижу, хочешь. Давай сходим, посмотрим, а потом обратно к сцене.
У входа - крытых широченных ворот со ступеньками вниз - стоял столик с разложенными ножами всех видов и форм. Рядом стоял столик пониже, на нём были разложены топорики, гвозди, пассатижи и просто какие-то непонятные, но острые предметы. Мы подошли, рассматривая арсенал, и кроме нас, там никого не было.
- Это не холодное оружие. На все ножи имеются сертификаты, - гнусаво раздалось за спиной. Метатель Ножей пил кофе из пластмассового стаканчика. Был он горбонос и патлат, в затасканном розоватом комбинезоне. - Будете брать?
Я пожал плечами:
- Да нет, спасибо. Это у вас тут учебно-показательный курс?
- А, да. Учу метать ножи, могу научить за триста рублей. На всю жизнь запомните.
Я помялся. Метание ножей - это как ходить по канату или жонглировать тремя одинаковыми предметами - интересно, забавно, но в обычной жизни совершенно не нужно. И то, и другое, и третье я умею, но плохо.
- Нет, спасибо. Вы лучше покажите, как это у вас получается.
Метатель скучно посмотрел на меня, поставил кофе на столик и стал медленно набирать колюще-режущие предметы в руки. В стороне от ворот стояли разномастные колоды, мишени и спилы на подставках, он рассеянно подошёл к ним и стал по очереди подбрасывать ножи на правой руке.

Самое главное - не промахиваться мимо спила. Потому что спил я водрузил на компостную кучу, на передний её склон. При промахе ножик уходит целиком в гниющую траву и пропадает, а раскапывать его потом - долго и занудно. Левое плечо - вперёд, правую ногу - назад, при броске рука вытягивается полностью, провожая нож. В "пятнашке" нет врачей вообще, они сейчас едут домой и вызывают "Скорую" - чтоб хоть как-то получить консультацию; что это - аппендицит? отравление? придатки?.. Ручка треснула и расселась. Я пошёл в дом, поменял ножи и зашёл к котятам на веранду. Вот уже два часа, как должны были за ними зайти и забрать - их недавно подкинули к церкви, и сердобольные бабки носили их передерживать по всей улице - "сутки пусть у вас побудут, а потом мы заберём..." Котята обдристались и орали, выползая из своей корзины. Я вогнал каждому в пасть по два шприца разведённого молока с кашей и накрыл их шалью, в которой они были принесены. Хася из своего угла с отвращением фыркнула, подозревая в пищащей корзине конкурентов на любовь и еду. Корзина затихла.

Метатель почему-то начал с гвоздей, соток. Они входили в колоду с лёгким причмокиванием, под прямым углом. Затем он вогнал пассатижи, потом ножницы.
- Ну как, будешь учиться? - не оборачиваясь, спросил он меня. Я промолчал. Метатель перешёл на отвёртки.
К столику подошёл Антонос, раздумчиво посмотрел на него, присел и взял в руки что-то острое и длинное. Метатель покосился на него и вогнал ещё два лезвия. Антонос взвесил железку и покрутил её между пальцами.
- У этого баланс смещён к рукояти, а так - очень удобно, - Метатель подошёл и заинтересованно смотрел на Антоноса. - Хочешь, метни.
- Да ну не знаю, - вяло сказал Антонос. - У нас другие ножи были в десанте.
- Попробуй, - ещё раз предложил Метатель. - Его надо за ручку держать и кидать с оттягом, давай.
Антонос с сомнением посмотрел на него.
- Я лет десять уже не тренировался.
- Я тоже, - быстро сказал Метатель.
Нож вошёл в самый центр колоды. Она стала совсем похожа на диковинный цветок с тычинками и пестиком. Антонос пожал плечами, вытащил железку и положил её обратно на столик.
- Ещё хочешь? - спросил Метатель.
Антонос, не отвечая, махнул рукой и пошёл догонять своих. Метатель провожал его глазами.
- Можно, я тоже? - спросил я.
Метатель скучно посмотрел на меня.
- Ну кинь что-нибудь...
Я выбрал топор.

Некоторые люди, чтоб успокоиться, любят вязать. Или семечки грызть. Или полиэтиленовые пузырьки щёлкать. Совершать какие-то привычные действия, которые если начнёшь, то долго не оторвёшься. Некий такой наркотик для нервных и зацикленных мыслей. Для меня это - кидание ножей. Или дротиков от дартса. Или любых других предметов, которые могут обернуться в воздухе и воткнуться во что-то. И когда бросок удачный, то в голове у меня словно волна от прибоя проходит - смывая все дурацкие мысли, которые я зачем-то пишу на песке. Так, значит, в теории можно вогнать любой предмет, рука сама должна определить баланс и силу броска, мозги тут включаться не должны. Корпус совершает разворот на четверть, рука полностью провожает нож. Они давно не звонили, "Скорая" не приезжала. Второй нож сломался, вылетев из треснувшей пластмассовой рукоятки. С веранды опять пищали.

Топор, как ни странно, бросать легче всего. Вся тяжесть у него сосредоточена на одном конце, а рукоять почти ничего не весит - поэтому он сам с удовольствием совершает нужный оборот, летя остриём вперёд. Кидать топоры мы научились в глубокой юности вместе с Графом, у него на даче в Жарах. Правда, практика наша закончилась вместе с приездом его отца - мы вгоняли их, особо не задумываясь, в стену строившейся бани, и пару брёвен нам, в конце концов, пришлось там поменять.
Метатель рассеянно кивнул, глядя на вошедший топорик.
- Нож возьми.
Я выбрал длинное и тяжёлое лезвие.
- Вполоборота! Подбрось на руке, почувствуй баланс! Чуть дальше стань! - командовал Метатель.
- Белый!! Ура, Белый нож кидает!! Белый, давай! - закричали за спиной. Это мимо проходила скрипачка Машка и кто-то ещё.
- Неправильно держишь, за рукоять возьми!..
Я промазал мимо колоды, за спиной раздался радостный ржак. Терпеть не могу бросать с рукояти, я не умею так чувствовать нож совершенно. Я подобрал лезвие из дальней травы и вернул его Метателю. Тот оглядывался в поисках желающих учиться, но никого уже рядом не было.
- Смотри сюда, - важно сказал он, медленно со значением отвёл руку и метнул железку. С мелодичным звоном нож, крутясь, отлетел от колоды на полметра вверх и брякнул об асфальт.
- Всё, курсы закончены. - Метатель, подобрал нож и, не оглядываясь, зашагал к своим столикам. Становилось жарко, на сцене уже кто-то бренчал в колонках - начинался саунд-чек.

Котят, наконец, забрали. Больше в доме ножей не было, я перешёл на гвозди, у нас в ящике лежало несколько двухсоток. Их оказалось невероятно тяжело втыкать - они входили только с усилием и только под прямым углом. У Метателя они, видно, были подточенные.
Алло! Ну как? ... Что сказал? ... Ну слава богу! А что? ... Ага...
Вместо "Скорой" добрался Городецкий. Сказал, что не аппендицит, и что ничего страшного. Скорее всего, спина и позвонки. Диклофенак, тёплая ванна и сон, всё. Все гвозди ушли глубоко в компост, в потёмках уже не было никакой возможности их там найти. Пора было забирать ребёнка от соседей и загонять его чистить зубы. Напоследок я, не глядя, кинул тупую китайскую отвёртку-перевёртыш с сорванным крестовиком и полуживым прямым наконечником. Она впилась в самый центр спила, и её пластмассовая рукоять, куда она вставлялась, отлетела и треснула.

чашка П-3/1

Селивёрстов щёлкнул выключателем. Лампа под потолком не загорелась, но зато загорелась звезда на небе. Селивёрстов ещё раз щёлкнул выключателем. Звезда погасла. Селивёрстов ничего не понял.
Ройзман тоже щёлкнул выключателем. В кустах под окном заорала кошка. Ройзман попробовал выключить свет - кошка заткнулась. Некоторое время Ройзман так развлекался в сгущающихся сумерках - свет так и не зажигался, зато кошка реагировала исправно. Потом ему надоело.
Вера Петровна тоже попробовала включить свет. Свет зажегся в доме напротив. У Веры Петровны от обиды задрожали губы, и она поспешно выключила свет в доме напротив.
Позвали гуру. Гуру, чему-то мудро кивая, нажал на выключатель. Свет всё равно не зажигался, только при каждом нажатии гуру на выключатель слышалось два щелчка, а не один.
Аристарх просто не мог попасть рукой в выключатель - причём он был совершенно трезв, более того, он вообще был непьющий. Выключателя просто не оказывалось в привычном месте под рукой. Аристарх даже плюнул с досады.
Нюся побежала за свечкой, но так и не вернулась.
Когда в комнате набилось уже много народу, стало казаться что становится светлее. Причём свет шёл откуда-то сбоку, сиреневого цвета. Все сидели молча и старались не моргать.

...цатое правило дизайнера

Есть такой статистический закон - каждый четвёртый заказчик обязательно произносит одну и ту же вопросительную фразу, рассматривая выполненную работу на стадии эскиза. Заказчик искренне полагает, что этот вопрос он выдумал сам, и что с его помощью он легко выведет ленивого работника на чистую воду. Заказчик нравится при этом сам себе - какой он ушлый психолог и стреляный воробей. "А скажите, - как бы с сомнением начинает заказчик, - вот вам самому нравится то, что вы нарисовали?"
Если этот вопрос задан вам, а вы хотите сохранить нормальный цвет лица и кислотно-щелочной баланс, то единственным правильным ответом будет встать и уйти. Желательно без дополнительных объяснений, ну разве что "всегодоброго" можно сказать. Поверьте, это действительно единственный вариант. Либо у заказчика эта работа уже кем-то сделана (коллегой слева, соседом по этажу и пр.), и он соображает, как бы от вас избавиться, либо вас ожидает мучительный затяжной гемморой в болоте терминов "адекватность", "современность", "аттрактивность", а это уже полная херня. Не хернёй эти термины являются, когда исходят от вас и являются слуховым декоративным оформлением вашей работы.
Поэтому, откланиваясь, вы экономите себе массу времени и психического здоровья. Но в некоторых случаях ответная реакция заказчика просто восхитительная - он понимает, что сказал что-то не то, вскакивает, краснеет, говорит "да что вы, я просто... вот эту собачку внизу только убрать и всё..."
Помните это ...цатое правило, оно всегда срабатывает и гармонизирует весь мир.

Презентация Гвардея

Состоялась она, как и было запланировано, 14 июля, в кафе "Все свои", что недалеко от "Краснопресненской", в тихом Волковом переулке. Люди собирались заранее, и за час уже занимали столики - не считая организаторов и звукорежиссёра Эльфа. Дождь, назначенный на этот день, начался весьма вовремя - как раз, когда хлопнула дверь за последним гостем - но зато и оттянулся на полную катушку: в нём было что-то тропическое и безудержное.
В кафе столько народу не было, видать, давно. Пришлось таскать стулья из подсобных помещений, чтоб смогли разместиться все присутствующие. Для порядка ещё подождали минут десять и начали. Вступительную речь говорила Татьяна - настала её очередь отдуваться на презентациях. Начался театр одного актёра - "вы ещё не приобрели книгу Гвардея Цытылы? значит, вы ещё не спаслись, как мы! а вот он - смотрите на него! - он - спасся!.." Это было лёгкое и правильное начало.
Герой вечера, Гвардей Цытыла - он же писатель и поэт из Томска Игорь Иванов - был малословен и сдержан. Кратко рассказал историю создания произведения, пояснил, где сейчас находится главный герой - Пантеон - и кто он такой есть теперь. Прочёл предисловие к своей книге, затем попробовал прочесть некоторые главы. Увы, получалось не очень - так довольно часто бывает, когда эмоции переполняют душу. На помощь пришёл Роман Ланкин, друг и соратник Гвардея. Обладая поистине нечеловеческой харизмой и удивительным артистизмом, он читал Письмо за Письмом, зрители ликовали и хлопали, а более всего радовался сам Гвардей - утирал слёзы от смеха и хлопал себя по коленке. Так они вдвоём и начали первое отделение вечера: отрывок из книги - затем песня, отрывок - песня. Они давно выступают вместе и хорошо сыграны в любых сценических формах. До антракта доехали в мгновение ока, и всем показалось мало.
Второе отделение было отдано Саше Деревягину и Елене Фроловой - они выступали вместе, пели по очереди. Андрей Козловский, к сожалению, не смог выступить - с интересом посидел на первом отделении, а на втором ему уже было пора удалиться.
Одно из уникальных свойств кафе "Все свои" - неограниченное время вечера. Спешить было особо некуда, тем более, что ливень за дверьми и не думал заканчиваться - и было сделано третье отделение. Начали его мы с Городецким, продолжали Яна Симон и Женя Ланцберг, а заканчивали - снова Ланкин и Гвардей.
За сорок минут до последней песни, Олька Ксендзовская и ещё две девушки незаметно выскользнули из зала - это театр огня "Феникс" отправился раскладывать свой реквизит. Футбольное поле они не стали осваивать, а выбрали закуток между этим полем и высокой каменной стеной автостоянки. Им даже пришлось некоторое время ждать вхолостую - пока все гости рассчитались с официантами за угощение. Дождь превратился в лёгкое моросение, было уже совсем темно, и на горящие факелы импровизированной авансцены собралось немало местных жителей (те, кто в этот момент не гуляли, просто высунулись с балконов). Звучала музыка, разыгрывалось действо, и горящие шары вились и летали по причудливым траекториям.
Прощаясь, Гвардей Цытыла крепко обнял нас. Суровая мужская слеза блеснула за стёклами его очков, но, может быть, это был просто дождь. Загудел мотор огромного чёрного джипа, и славный автор и учитель отбыл в свою далёкую сибирскую глубинку.

P.S. А нам остаётся рассматривать фотографии и вcпоминать этот приятный во всех отношениях вечер.
Фото Евгения Шобанова
Фото Нины

P.P.S. И, разумеется, есть книга, которую можно получить по почте и читать друзьям и знакомым вслух долгими зимними вечерами.