"Еврейское счастье" (1925)

[bujhm]

ЕВРЕЙСКОЕ СЧАСТЬЕ
Госкино, 1925


     Итак, фильм "Еврейское счастье". Фильм немой, чёрно-белый, снятый в 1925 году на первой фабрике Госкино. Картина имела после премьеры бешеный успех и в нашей стране, и за рубежом - а затем исчезла, почти стёрлась из памяти на долгие годы. Была чудом найдена в начале перестройки, восстановлена и пережила второе рождение. И это было, натурально, настоящее "еврейское счастье" - потому что этот фильм абсолютно уникален. В нём удачно сошлись все "звёзды" еврейской культуры того времени, породив настоящий шедевр. Давайте посмотрим, кто именно.
Фильм снят по истории Шолом-Алейхема "Менахем-Мендл". Это довольно непростой текст, написанный в эпистолярном жанре - в виде серии писем между искателем счастья, "человеком воздуха" Менахемом-Мендлом из Касриловки и его женой. В основу сценария положена пятая часть этого романа "Менахем-Мендл - сват".
     Режиссёр фильма - Алексей Грановский, создатель и руководитель легендарного ГОСЕТа, знаменитого еврейского театра Советской России. И это его первая киноработа.
     Автор сценария - Григорий Гричер-Чериковер, мастер еврейской темы в кино.
     Оператор - Эдуард Тиссэ, тот самый, который в том же 1925 году снял с Сергеем Эйзенштейном "Броненосец Потёмкин".
     Автор вставочных титров - Исаак Бабель. Да, тот самый знаменитый Бабель, автор "Одесских рассказов". Как писал Виктор Шкловский - "Это не надписи, а - разговоры, это ново, это даёт ленте настоящую прелесть человеческого голоса..." Кроме этого, Бабель - и соавтор сценария. Один из вставочных сюжетов фильма - сон Менахем-Мендла в поезде о трансатлантической поставке невест - принадлежит перу Бабеля.

     Художник-постановщик фильма - знаменитый художник-авангардист Натан Альтман. Самая известная его работа по сей день - портрет сидящей Анны Ахматовой в синих тонах.

     И, наконец, в главной роли фильма "Еврейское счастье" - молодой актёр ГОСЕТа Соломон Михоэлс. Долгие годы советского времени считалось, что единственные сохранившиеся кинокадры с ним - в фильме "Цирк" 1936 года, где он в эпизодической роли исполняет один куплет на идише в финальной песне. А тут выясняется, что существует целая кинокартина с ним в главной роли. Это была настоящая культурная бомба.

     Дело в том, что фильм изначально делался в нескольких версиях - на русском, для Советской России, и в экспортной версии - для Европы и Америки. В этом и оказался секрет его выживания.
     А ещё это чуть ли не единственная возможность увидеть своими глазами, как жили евреи в царской России, как выглядело настоящее еврейское местечко черты оседлости.

     Но надо немного рассказать о режиссёре и его театре, для актёров которого был сделана эта киноработа.

     Алексей Грановский (Авром Азарх) родился в Москве в 1890 году, но вырос и учился в Риге. Семья у него была совершенно ассимилирована, и ничего особо еврейского в детстве у него не было, даже идиша он не знал. Характерный пример проявления идей Хаскалы - "Просвещения": это было такое общественно-культурное движение, захватившее европейских евреев, а затем и наших, российских. Суть этого движения - отринуть старое еврейское мировоззрение, отказаться от "устаревшей" традиции в пользу просвещения и интеграции с другими культурами.
     С 1907 года Грановский жил в Петербурге, работал в театре, а затем там же поступил в Школу сценического искусства. После её окончания два года учился в Мюнхенской театральной академии. С 1914 года начал ставить собственные спектакли - сначала в Риге, а затем в других российских городах.
     Воевал в Первой Мировой. В 1917 году изучал кинорежиссуру в Швеции, а затем окончательно вернулся в Петроград и занялся театром.
     И вот в 1919 году у него появилась неожиданная идея - создать еврейскую театральную студию. Причём с нуля - безо всякой опоры на народный театр, без оглядки на работы Авраама Гольдфадена. И уж, конешно, это не должны были быть традиционные "пуримшпили" - эту идею Грановский сразу отверг. Нет, новый театр, который он задумал, должен быть совершенно новым, с новыми актёрами, с новым образом еврея как такового.
     И такой актёр почти сразу нашёлся - молодой человек, приехавший учиться на юриста в Петроград из Киева - Шлёма Вовси. Будущий великий Соломон Михоэлс. Вскоре в Москве нашёлся и второй - Вениамин Зускин. И в дальнейшем на протяжении всей истории театра Грановского эти два актёра определяли весь его успех, что в России, что в Европе.
     Кстати сказать, Зускин тоже участвует в фильме "Еврейское счастье", в эпизодической роли пассажира поезда, но его в титрах нет. Впрочем, в этом фильме участвует почти вся театральная труппа Грановского, в том или ином виде.

     В 1920 году молодая театральная студия переезжает в Москву и получает новое имя - ГОСЕКТ, Государственный еврейский камерный театр. Открывается он первым спектаклем "Вечер Шолом-Алейхема", который ведут Михоэлс и Зускин, и который имеет бешеный успех. Спектакль оформил художник театра - Марк Шагал.

     Надо сказать, что это был не единственный еврейский театр в Москве того времени. Была ещё "Габима", созданная под руководством Станиславского и Вахтангова - но там ставились традиционные еврейские сюжеты и актёры играли на иврите. У Грановского же спектакли звучали на идише но, несмотря на это, они захватывали и русскоязычную публику, которая не понимала языка, но не пропускала ни одной постановки.
     В 1921 году Грановский поставил специально для представителей международного пролетариата, приехавших в Москву на III Конгресс Коминтерна, "Мистерию-Буфф" Маяковского на немецком языке. Три спектакля были сыграны с огромным успехом в цирке на Цветном бульваре. И после этого к театру пришла настоящая слава.

     У него появляется собственное помещение - на Малой Бронной со зрительным залом на 500 зрителей. Выстраивается постоянный репертуар. Актёрам рукоплещут Максим Горький, Анатолий Луначарский и другие знаменитости. Каждая премьера освещается в передовицах официальных советских газет. В 1925 году из названия театра убирается слово "камерный", и он становится просто Государственным еврейским театром - ГОСЕТом.
     И вот как раз в том 1925 году, на вершине своей карьеры Алексей Грановский и снимает свой первый фильм - "Еврейское счастье".

     Фактического новаторства в этом не было - к тому моменту уже существовали немые чёрно-белые фильмы с еврейской тематикой. Например, были "В дни борьбы", "Два мира", или "Товарищ Абрам" режиссёра Александра Разумного, снятый в 1922 году. Все эти киноработы были в первую очередь пропагандой классовой борьбы под лозунгом "граждане равноправные евреи". Но даже несмотря на все эти агитки, после 1922 года в еврейском кино наступает глухое время, связанное с новой политикой партии по национальному вопросу. Окончательно ликвидируются все небольшевистские культурные и общественные организации, упраздняются синагоги, перестаёт звучать иврит.
     И вот на этом омертвевшем фоне неожиданно возникает "Еврейское счастье", снятое с огромной любовью к почти ушедшему штетлу-местечку и к его обитателям - нищим романтикам и мечтателям. Это было настолько вразрез с линией партии, что официальная советская критика медленно закрыла рот и замолчала. А потом глухо заворчала - "что за левачество!", "где наша советская идеология?", "что он себе позволяет?" Укорять Грановского в подобных моментах было абсолютно бесполезно - не было более далёкого от политики человека, чем он. Всю жизнь он был верен только театру и себе самому.
     В 1928 году ГОСЕТ отправляется на большие гастроли в Западную Европу. Выступают они с огромным успехом. Заключаются новые договора на спектакли с разными театрами, готовятся следующие гастроли... Но Наркомпрос после разгромной статьи Луначарского отправляет за театром специальную комиссию - чтобы разузнать, откуда у Грановского деньги и каковы его политические взгляды. А после проверки соглядатаи передают приказ - немедленно возвращаться в Москву и дать отчёт.
     Театр подчиняется приказу, Грановский - нет. Он остаётся в Европе, и советская пресса его объявляет "невозвращенцем". Имя его предаётся забвению, а художественным руководителем ГОСЕТа становится Соломон Михоэлс. В дальнейшем Грановский снял ещё несколько кинокартин в Германии и поставил новые спектакли - с неменьшим успехом, но в нашей стране об этом ничего не узнали. В 1937 году, после тяжёлой болезни, Грановский скончался в Париже, почти в полной безвестности.
     Если быть точным, то вместе с Грановским не выполняет приказ Москвы и художник театра - Натан Альтман. Он остаётся на 7 лет в Париже и активно работает - рисует пейзажи, иллюстрации, участвует в революционных выставках. Вернулся он в Советский Союз только в 1936 году - и каким-то чудом не был репрессирован. Альтман - чуть ли не единственный из всей съёмочной группы "Еврейского счастья", кто умер своей смертью, дожив до 1970 года.

     Но вернёмся обратно в 1925 год, в счастливое время еврейского театра, когда картина только начала создаваться. Как же это было?
     Из воспоминаний режиссёра Госкино Григория Львовича Рошаля.
     "Это было в конце мая 1925 года. Мы собрались на квартире Соломона Михайловича на улице Станкевича. Здесь были Михоэлс, Зускин, Альтман, оператор Тиссэ, ещё кто-то, у всех было замечательное настроение, и все думали о том, что нового удастся нам сказать о знаменитом Менахеме-Менделе, да ещё в кино!
     Тиссэ увлеченно разъяснял о преимуществах кино перед театром. "Понимаете, - говорил он, - нельзя Менахема-Менделя запереть в маленький согнувшийся домик на узенькой местечковой улице, как это сделано в спектакле. Надо показать его мытарства сполна и везде: в местечках, на вокзалах, в поездах..."
     Мы подробно вспоминали спектакль "Агенты" в Еврейском камерном театре и ещё не представляли, как можно сыграть Менахема-Менделя в кино. Все ожидали прихода режиссера Грановского, с обещанным "большим сюрпризом".
     Раздался звонок, и в комнату вошёл человек невысокого роста, в серой блузе с резинками на рукавах. Большие очки подчеркивали его высокий лоб, который казался ещё большим из-за наметившейся на лбу широкой лысины. Голубовато-серые глаза, по-детски лукавые, с особой силой подчёркивали его непосредственность. В неожиданном госте мы сразу узнали Бабеля. Исаак Эммануилович снял очки, протёр медленно стекла, не спеша снова надел очки и, внимательно осмотрев каждого из нас, спросил:
     - А кто же из вас Грановский? Никого не подозреваю!
     - А я вам не подхожу? - с ехидцей в голосе спросил Михоэлс.
     - Михоэлс, вы, быть может, Менахем-Мендель, но не Грановский и тем более не Мендель Крик, - ответил Бабель. - У нас в Одессе не любили "людей воздуха". Мы любили людей дела. Кто-то из ваших героев - Менахем-Мендель или реб Алтер - говорил, что "еврей, даже если выпьет, всегда трезв. Язык у него не заплетается... На ногах крепко держится..." Словом, сам себе удовольствие боится сделать. А Мендель Крик любит шумную жизнь! Он всегда при деле и при веселье. А вы хотите, чтобы я писал о "человеке воздуха". Давайте, Михоэлс, договоримся так: я из Менахема-Менделя сделаю Менделя Крика. Идёт?
     - А как же Шолом-Алейхем? Может быть, он вам прислал депешу с того света, чтобы вы дописали за него Менахема-Менделя?
     Михоэлс и Бабель рассмеялись так громко и заразительно, что, когда уже перестали смеяться, нас ещё долго душил смех..."

     "Потеряв окончательную надежду ни приход опаздывающего Грановского, мы решили взяться за дело сами. Бабель изложил свою концепцию образа Менахема-Менделя. В его рассказе чувствовалось глубокое знание творчества Шолом-Алейхема, жизни еврейских местечек, но в конце беседы послышались сомнения.
     - Понимаете, - сказал Бабель, - в Одессе были богатые и бедные евреи, ремесленники и банкиры, врачи и ломовые извозчики, одни жили в особняках на Французском бульваре, а другие ютились в подвалах Молдаванки и Слободки. Но одесские евреи - это не местечковые евреи. Среди них я не встречал "людей воздуха", они все с детства стремились к какому-то реальному делу, и поэтому я боюсь, что сценарий мой не получится..."

     Дальше рассказывает биограф Соломона Михайловича, театровед Матвей Гейзер.
     Михоэлс и Бабель ещё долго спорили, и, в конце концов, расстались, окрылённые знакомством друг с другом. Но после этого Бабель пропал на месяц и никак не давал о себе знать. Труппа начала беспокоиться, так как съёмки были запланированы на июнь-июль, пошли разговоры о приглашении нового сценариста. Однако Михоэлс сказал: "Дайте мне три дня, и мы примем один из трёх вариантов: либо я приведу Бабеля вместе со сценарием, либо принесу сценарий без Бабеля, либо последнее - если не будет сценария, не будет Бабеля".
     Три дня никто не видел Михоэлса. На четвёртый день он позвонил в театр и сказал: "Собирайте коллектив, Бабель придёт и что-то нам почитает". Впоследствии выяснилось, что Бабель долго ходил по закоулкам Дорогомиловской заставы. Он нашел старика еврея, занимавшегося до революции более 30 лет сватовством. Человек этот никогда не читал Шолом-Алейхема, но разговаривал на языке его героев. Бабель выдал себя за старого холостяка и попросил найти ему невесту. (Дело в том, что главный герой фильма, Менахем-Мендель, в какой-то момент становится еврейским сватом - шадхеном, и на этом строится комедийный сюжет - И.Б.)
     Менахем-Мендель с Дорогомиловской заставы возил за собой Бабеля то в Малаховку, то в Черкизово, то в Перловку в надежде женить "старого холостяка". Попутно старик продавал в Малаховке чёрный перец, купленный в Черкизове, в Перловке торговал спичками, приобретенными в Малаховке. Старик удивлялся поведению Бабеля: "Как вы можете жениться, если не помните даже имя невесты? Я не успеваю вас знакомить, а вы уже что-то пишете..."
     И всё же Михоэлс нашёл Бабеля и привел его в ГОСЕТ. Бабель достал из карманов бесчисленное множество бумажек, пытался что-то прочесть, а потом сказал: "Выбейте из своей головы то, что вы туда вбили (эти слова вошли впоследствии в титры фильма "Еврейское счастье"). Спокойно снимайте фильм, а титры я напишу по готовому..."
     Позже Алексей Грановский, вспоминая о работе над фильмом, писал о том, что он каждый день составлял план завтрашней съёмки и если раньше он "не любил сценаристов чутьём, то теперь их ненавидел по убеждению".
     Труппа выехала на натуру. Снимали в Одессе, где осенью того же года будет работать оператор Тиссэ с Эйзенштейном. Снимали в Виннице - куда позвал Натан Альтман, который был родом оттуда. Там, в Виннице ещё сохранился район Иерусалимка, который был вылитым местечком Шолом-Алейхема. Но большую часть фильма сняли в Бердичеве.

     Из воспоминаний режиссёра Алексея Грановского.
     "В Бердичеве снимали только натуру. Съёмки продолжались более 2 месяцев. Труппа каждый день давала спектакли. Из-за этого Михоэлс не мог отпустить себе бороду.
     Истинное удовольствие от съёмок получали только аборигены Бердичева. Сплошное зрелище: вечером в театре, днём на улице. Мы лишили Бердичев кинематографической невинности. Труппа жила в гостинице. На съёмку и обратно актёры ходили в гриме. По улицам Бердичева бродили герои Шолом-Алейхема, и жители сроднились с ними.
     - Ну что, - говорили они, - сегодня Кимбак застрахуется? - Михоэлс качал головой и смеялся.
     В базарный день всё население помчалось на площадь, чтобы увидеть, как влюблённый Зелман начнёт торговать галантерейными товарами. Пришлось вызывать конную милицию..."

     И вот наконец фильм был снят.
     Соломон Михоэлс впоследствии вспоминал об этой работе: "Еврейское счастье" было моей первой картиной. И если мой опыт вышел удачным, то я думаю, только потому, что я учёл тот множитель, на который необходимо помножить театральную игру, дабы быть понятным и ярким на экране. Я задался целью создать в картине не маску, а образ".

     Ещё пара слов о музыке к фильму, которая длится все полтора часа экранного времени.
     Самую первую версию написал бессменный композитор ГОСЕТа Лев Михайлович Пульвер. Она, к сожалению, не была издана и не сохранилась.
     Наиболее широкую известность получила музыка немецкого композитора Ганса Йонссона. Она была написана в 1990 году, когда фильм восстановили в Германии, на студии ZDF в Гамбурге. Почти все записи, которые сейчас можно найти в интернете, идут с этой музыкой.
     После 2000-х, на волне интереса к фильму, у нас было создано несколько вариантов озвучек. Одна из замечательных работ в этой области - звуковая дорожка от московского клезмерского ансамбля "Yosef-Kapelye" под руководством Ивана Лебедева. Она сделана в 2008 году по заказу Московской хоральной синагоги и выполнена на основе народных песен и танцевальных мелодий из репертуара ансамбля.
     Позже были и другие версии - например, в 2013 году от киевского ансамбля Pushkin Klezmer Band и телеканала "Культура" (композитор Артур Митинян), но они менее удачные.
     Титры (и интертитры) фильма отреставрированы А. Александровым с интернет-форума fenixclub.com в 2009 году.

Еврейское счастье (1925)

"Еврейское счастье 1925 / Jewish Luck / Jidische Glickn" (Watch on YouTube)

Comments

[spaniel90100]

Спасибо!