Bujhm

20 апреля в Гиперионе сыграли с Женей Славиной "Гефилте Лид" в своей исходной версии. То, что планировали сделать ещё в ноябре 2022 года, но тогда не сложилось.
Спектакль живее всех живых, с ним ничего не делается. Тем более, он прописан в спинном мозге, за столько-то лет.
Но непонятно, когда будет в следующий раз.

На гамельнском фестивале я наконец-то познакомился с художницей Таней Русситой. Мы с ней давно были знакомы заочно - в 2013 году я издавал её детскую книжку "Зверь Ян", а в 2018 году она сделала большой комплект иллюстраций для проекта книги по спектаклю "Гефилте Лид".
В программе фестиваля у Тани была общая мастерская с Алей Хайтлиной, а кроме этого она привезла с собой оригиналы своих иллюстраций к Алиным сборникам и к ГЛ тоже до кучи. Доход от продажи пошёл в фонд Рубикуса.
Перед отъездом домой в Швецию Таня часть рисунков (относящихся к ГЛ) передала мне. Три штуки ушли на квартирнике в Хилверсуме, а остальные я решил слегка доработать.
Изначально эти иллюстрации предполагались для книги - и цельнополосных там почти не было. А были уголки, колонтитулы, рамки и частичные фоны. Я постарался сохранить самоценность рисунков (чтобы можно было вешать на стену), но добавил немного красивого текста на идиш.



"Аф цу лохес але соним ам Исраэль хай!" - "Назло всем врагам народ Израиля жив!"
Это из песенки "Чимба-Римба", последняя фраза, которую говорит лошадь - уже на большой скорости. Её в спектакле почти никто не успевает разобрать. А вообще эта строчка из известной песни, и она на смеси идиша и иврита.

( и ещё десяток )

Итак, чуть подробнее о нашей экспедиции Гиперион - Казань 7-11 октября 2021.

Всё началось с того, что мне летом позвонил Володя Бройда из Казани. А не приехать ли, мол, мне снова к ним на казанский Лимуд, а то они соскучились и опять хотят "Гефилте Лид" (как пять лет назад).
Я, в общем, был совершенно не против. Хороший повод оживить спектакль, который вот уже два года лежит в архиве.
"А что у тебя ещё есть интересного?" - неосторожно спросил Володя.
В итоге мы набрали целую экспедицию в программу Лимуда -
1. Гиперионская книжная лавка.
2. Спектакль "Гефилте Лид".
3. Концерт "Звукоукладочной Артели".
4. Спектакль "Ханукальные майсы".
И я стал всё это упромысливать и организовывать.

И стали мы репетировать и бодаться с артельцами. Тут выяснилось, что у нас неожиданно заморозился и пропал Лёва. И поначалу было очень странно, а потом как-то привыкли, разложили аранжировки по-другому и пересобрали песенки заново.
Бройда попросил нас сыграть на Лимуде "что-нибудь еврейского" - и я научил артельцев всяким правильным еврейским песням из репертуара дуэта "Ойфн Вег". Даже сделали с ними "Коль hАолам Куло" в варианте Дуду Фишера. Это я поначалу хотел просто эпиграф сделать к "Не бойся", а вышло на отдельный номер.
А вот на "Кәтүк түти" уговорить их не получилось - Юна чуть не убилась об собственный фейспалм.

Составили великий план - как все будут добираться до Казани в составе автобронепоезда из четырёх машин - Духа Святого Гипериона, Паши, Аллы Дворецкой и Саши Шарова. Набралось аж 15 человек экспедиционеров.

Стал я заранее искать, где бы нам выступить в Казани Артелью. А то Лимуд Лимудом, но это же только для участников будет доступно. С улицы на Лимуд просто так не пускают. Поэтому надо в городе сделать концерт. И стал выкладывать всякие жалобные вопли в соцсети. И это была отдельная нервотрёпка - потому что сначала, вроде, что-то нашлось, а потом выяснилось, что нет. И я уже стал гуглить всякие казанские бары и кафешки и напрямую туда писать. Но там то молчали, то извинялись, что уже всё забито по новый год.
И вдруг мне написала Марина Ахметова - и позвала выступить в школе СОлНЦе (Специализированный ОЛимпиадно-Научный ЦЕнтр). И как-то всё вдруг неожиданно склалось. А когда выяснилось, что у нас нет лимудской гостиницы на две ночи - входную и выходную, то мы договорились вписаться прямо там же в этой школе, в спортзале на матах. И прописали парковку на школьном дворе для всех наших машин, включая Валеру Мустафина, который согласился порулить нам концерт на своём звуке.
Конешно, мы привезли с собой всякие подарки для школы - ящик детских книг для библиотеки и мёд для директора (он чуть не прослезился и спросил: "Это вам кто-то сказал насчёт мёда?").

Юна нарисовала ( афишу )

Спасибо Володе Бройде, который запустил всю эту идею и сделал нам роскошное предложение!
Спасибо Алексею Гомазкову и Марку Оффенгендену, которые помогали найти нам место для концерта в городе!
Спасибо Валере Мустафину за звуковую поддержку!
Спасибо Марине Ахметовой, благодаря которой школа СОлНЦе нам теперь дом родной!
Спасибо Павлу Анатольевичу Шмакову, директору СОлНЦа! И за тортик тоже!
Спасибо вахтёру Альбине - за доверие и беготню с ключами!
Спасибо волонтёрам Лимуда за помощь и быструю организацию всех наших книжных заморочек!
Спасибо звукорежиссёрам Лимуда - Александру и Михаилу! Так заранее и дотошно обсуждать все райдеры мало кто умеет!
Спасибо Захару Бройде и его напарнику, которые облили всех зрителей водой в нужный момент!
Спасибо Ване Тюрину, который сделал нам дивную светомузыку на артельском концерте!
Спасибо Алле Подшивалиной, которая домчалась на концерт в Казани из Уфы, да ещё и вела трансляцию в фейсбук!
И спасибо всем зрителям, которые нас слушали!

На сайте дуэта "Ойфн Вег" выложены ноты к песням из спектакля "Гефилте Лид" ("Как портной и ослик за карпом ходили").
Работа эта у нас заняла примерно три года.
В дальних гастрольных поездках поначалу мы изредка выкраивали время, расчерчивали нотные станы и, задумчиво мусоля карандаш, набрасывали ноты. Точнее, Женя набрасывала - я-то в нотах слабо разбираюсь.
Через какое-то время листков этих стало много, они стали путаться и теряться.
Через год то, что осталось, мы понесли Наташе Жуковой домой - поскольку она умеет набирать ноты в специальном редакторе и не послала нас сразу.
Месяца три мы исправно к ней ездили на Южную и ковыряли эти ноты, пока не задолбались. К тому же выяснилось, что часть рукописей потерялась, а часть - ещё даже и от руки не нарисована.
Полгода мы отдыхали, потом снова начались поездки, где мы опять стали изредка выкраивать время и рисовать эти малопонятные значки.
Когда опять скопилась пачка материала, мы снова стали месяцами ездить к Жуковой корпеть над редактором и поедать её пироги.
И вот в результате мы стали обладателями некоторого количества красивых файлов. Нам захотелось, чтобы их проверили какие-нибудь эксперты.
Эксперты несколько месяцев думали, а потом заявили, что это всё никуда не годится. Там нарисована какая-то полная чушь, которую нельзя показывать людям.
После этого ещё полгода ничего не происходило. Про ноты думать как-то не хотелось.
Но вот нужное время прошло, и я их гордо выложил на сайт.

Скачать архивом всё

И снова мы в эфире с нашими дурацкими сонгбуками - выполняем программу: "достань всех своими аккордиками!" Оставайтесь с нами, мы их ещё нашлёпаем.
Больше десяти лет мы катаем этот спектакль по всему земному шару (разве что на острове Пасхи ещё не были) - а люди ещё не умею играть эти песни сами с завязанными глазами. Непорядок.

Единственное, что у меня не получилось - это втиснуть каждую отдельную песню в формат А4. Иногда надо будет переворачивать страницу.






В сборнике разобрано 20 песенок:

Тила-лай-ла
Круглое путешествие
Про белую лошадь и чёрную лошадь
Зелёная карета
Моя песенка
Про ужа и ежа
А пастехл
Чимба-римба
Баржа
Я иду по облакам
Песня-загадка
Рыбка Боря
Мазл тов
Ша, штил
А майсэлэ
Книжкина колыбельная
Шалом алейхем

Брать тут

А вот тут - все накопленные непосильным трудом сонгбуки.

24 мая 2018

...профессору приснился кошмар. Как будто бы спускается он посидеть в небольшой кабачок, уютный подвальчик. Хозяин, улыбаясь, встречает его на пороге. Плейшнер заходит внутрь и вдруг замечает, что сидит там вместе со Связным, он же - Голос За Кадром - а рядом ещё Пастор тусуется.
Паша ужасно нервничает, когда мы это цитируем - а это мы, очевидно, довольно часто тут делаем - и жалуется, что у него на слове "кабачок" непроизвольно дёргается рука, растопыриваясь в первый аккорд арии "Старина Мюллер" - соль мажор.
Отыграли "Нездешнюю Пластинку" с Пашей в два лица, дуэтом. Получилось своеобразно, но тоже круто.



Конешно, главная фишка этой программы - то, что эти песни знают абсолютно все. Тут хочешь - не хочешь, а подпоёшь. Они вмонтированы в наш культурный генетический код, как сказки, как пословицы и поговорки.
К счастью, эти песни - как раз из тех, которые можно подпевать. Они красивые и человеческие. Я специально так и говорю в начале программы: если помните слова, подпевайте. Народ и подпевает с удовольствием - не нам, разумеется, - а собственной памяти.
Истории песен идут хорошо - особенно те, которые длинные и с приключениями. Некоторые песни, как оказалось, для части зрителей не вписываются в концепцию - например, "В горнице моей светло" (она для них как бы из другой эпохи и другого жанра). А некоторые песни - неожиданно не срастаются с нашей дуэтной формой. Но там есть чем их заменить.
Вообще же, это была одна сплошная премьера для состава Белый - Крикунов - как выяснилось, мы и так тоже можем. Разогнались к финалу так, что спели ещё отрывки из Мани и из моей авторской программы.
Всё это происходило в отдельной галерее Дома национальных меньшинств. Там по разным закоулкам одновременно шла деятельность разных культур: в подвале заседали вьетнамцы, этажом выше пировали киргизы, а сбоку танцевали свои народные танцы болгары и ирландцы. Иногда движения тех танцоров забавным образом совпадали с ритмом и смыслом звучащих песен, и казалось, что весь этот Дом - одна большая театральная постановка.
Спасибо Тане Сизовой за организацию этого концерта. Спасибо Коле Якимову за прекрасный звук. И спасибо всем зрителям, что дошли и участвовали, а особенно - тёте Наташе.

( как оно было )

26 и 27 мая 2018 - Джамбли и Гефилте Лид

Пишет Анастасия Сироткина:
"Два дня радости и полного счастья подарил нам дуэт "Ойфн Вег". Необыкновенные спектакли "Синерукие Джамбли" и "Гефилте Лид" ("Фаршированная песня"), наполненные таким волшебством и чудом, невероятной любовью и нежностью и улётным чувством юмора! В них зритель - это часть самого спектакля! Ребята, Женя Славина, Игорь Белый, вам огромное спасибо! Будем ждать вас вновь! Большое спасибо школе "Веда", Алёне Пинской за организацию и предоставленную возможность выступить в школе, Николаю Якимову большое спасибо за правильное звучание и Свете Фрига за уютное гнёздышко!"



( кадры и отзывы )

Давненько мы не показывали наш "Гефилте Лид" - я успел по нему соскучиться.
31 марта, суббота, полдень - отправляемся с портным и осликом в дальний город, на ярмарку. За большим и вкусным карпом для субботнего стола.

...- А знаешь что, хозяин! - воскликнул повеселевший ослик. - Что-то мне уже надоело бояться!
- И правильно! - согласился портной. - Хватит, набоялись уже!
- Ничего не боюсь! - радостно продолжал ослик. - Ни страшных веток, ни тёмных зарослей, ни волков, ни сов, ни змей!..
- Что-о? - удивился портной. - Каких ещё змей?
- Да вот ползёт тут какая-то! - беспечно показал копытом ослик и вдруг неожиданно заорал: - А-а-а-а!!! Змея!!!
- Ох! - только и смог сказать портной, на шее у которого вдруг оказался ослик со всеми четырьмя ногами. - Какая ещё змея?
- Ввввот ползает. З-з-з...
- А почему эта "з-з-з" вверх ногами ползает?
- Не знаю!
- Так давай спросим её.
- Вот сам и спрашивай! Она ядовитая наверное - вот от своей ядовитости вверх ногами и ползает.
- Сами вы ядовитые! - неожиданно подала голос змея. - Я уж! Я не кусаюсь, чтоб вы знали!
- А зачем же ты вверх ногами ползаешь? - спросил портной.
- Ну так, - сказал уж грустно. - Доктор велел. Меня оса в живот укусила.
- Бедный уж! - ослик наконец-то слез с портного. - Очень больно, да?
- Да уж! - вредным голосом ответил уж. - Невтерпёж!
- Бывают в жизни чудеса! - поразился ослик.
- Ужа ужалила оса! - подхватил портной и вдруг задумался. - Погоди-ка... Сейчас, уж, мы тебе песенку споём - и тебе полегчает!

"Ойфн Вег" - "Про ужа и ежа"



Отрывок из интервью для сайта "Букник-младший":

"...Рецепт изобретался по ходу изготовления блюда. В результате замес получился крутой: нигуны (еврейские напевы без слов), народные песни на идиш, история про портного и ослика, загадки, молитвы и ярмарочные фокусы. В общем, получилась «Гефилте лид» — «Фаршированная песня».
Делали программу прежде всего для собственного удовольствия. Хотелось, как обычно, праздника, и чтобы в нем было много маленьких сюрпризов. Чтобы детям тоже достался свой кусочек фаршированной песни; а родители хоть на часок почувствовали себя детьми... "
Полный текст — http://family.booknik.ru/articles/detyam-ob-iskusstve/farshirovannaya-pesnya-na-evreyskikh-dorogakh/

Подробности о представлении - http://hyperionbook.ru/news/3926

Ну здравствуйте, дети! Не толпитесь, всем места хватит! Заходите, рассаживайтесь! Тося, Песя, Майкл... О, а вот и ещё, несите стулья из соседней комнаты. Тебя как зовут? Адамчик? Ты чей будешь? А, Марата рябого сын. И как только родители тебя в такую даль отпускают?
Мария, эй! Ещё блинов неси, у нас сегодня аншлаг!
Так, не толкайтесь, лавки длинные! Вот ты, э-э... Петя, ну-ка садись сюда. А вы подвиньтесь - пусть Фира-кецеле тут сядет. Да, и ты молодец, и ты. У, какая у тебя кепка!..
Ну, всё, давайте начинать уже. А то скоро вечер, там и по домам пора будет. Ну-ка, я вот тут сяду, чтобы всех было видно, ох-ох...

Было это в давние времена. Я тогда был молодым парнем, не то, что сейчас. Жил я в одном далёком местечке и работал, кем придётся. Козопасом - так козопасом. Маляром - так маляром. Чистил колодцы, рубил дрова, камни таскал. Работы много было - а я молодой был, сильный. Только вот не знал, чем по-настоящему заняться.
И вот однажды зовёт меня к себе отец и говорит: отправляйся-ка ты в город! Одному богатому купцу, мол, там нужен работник. Я уж не знаю, откуда он про купца этого узнал. Но раз отец говорит, надо слушаться.
В город, так в город - я и рад: мир хоть погляжу. Собираться мне тогда было - как подпоясаться. Мать мне пирогов в котомку сунула, я и отправился. Путь неблизкий лежал - пару раз пришлось в стогах ночевать, благо лето было.

И вот пришёл я в город. Всё - незнакомое, странное. А главное - людей вокруг, что муравьёв! И никто друг с другом не здоровается. Вот у нас ведь как: выйдешь от Мирчо с одного краю утром - а пока дойдёшь до Талесина, что на другом краю, уж и солнце сядет. Нельзя же пройти, не поздоровавшись, не пожелав добра каждому! Иначе подумают, что ты зло какое затаил.
А в этом городе - столько людей, и все как будто зло таят! Но это я так по молодости думал. На самом деле они ни зла, ни добра тебе не желают. Просто договорились не здороваться друг с другом, потому что времени жалко. Но это я сильно позже понял.
Походил я, походил - и нашёл дом того купца. Взошёл на крыльцо - стучу. Никто не отзывается. Стучу сильней. Молчание. Расстроился я - стоило в такую даль идти, чтобы, не солоно хлебавши, возвращаться ни с чем. Ну, пнул я эту дверь от души, повернулся и только стал спускаться с крыльца, слышу сзади - скрип тоненький.
Обернулся - а это дверь, будто сама собой, приоткрылась. А внутри как будто свет горит.
Что ж, думаю, - зайду, может хозяева просто не слышат, как я к ним стучусь.

Сколько уж лет прошло с той поры, а я всё думаю: а надо ли было мне туда заходить? Может, это судьба мне такой знак давала, да я не понял? Но что сделано, то сделано. Слушайте дальше.

Захожу в горницу. Светло, прибрано. В центре - накрытый стол, на нём - самовар кипит. Ну, думаю, значит, хозяева на минутку куда-то отлучились, я их тут подожду. Сажусь на лавку у стола, осматриваюсь. Чистые стены, мебели почти нет. Зато стол с расшитой скатертью - просто ломится! И пироги тут тебе, и варенье, и мёд, и ягоды спелые. Чашечки расставлены, чайник дымится.
Жду я, жду. Нет никого. И тишина - только слышно, как вода в самоваре булькает. А в нём - мое отражение кривое видно, уж такой начищенный самовар был.
Тут в животе у меня забурчало от вида всей этой еды. Я-то к тому уже, почитай, день не ел ничего, все припасы у меня кончились. Думаю - не иначе, хозяева меня покормить хотели, да, видать, на ярмарку отлучились. Не буду их недоверием огорчать.
Взял я чашечку фарфоровую, потянулся к самовару кипятку налить - и только чуть повернул краник, как вижу: отражение в боку у самовара пропало. Будто туманом заволокло. Поморгал я - и снова чуть краник тронул. И снова отражение колыхнулось.
Интересно мне стало - что же это за самовар необычный такой. Открыл краник я пошире, чашечку подставил - а там начали картинки меняться. Да так быстро, что едва успевал я замечать.
Вот ослик по дороге идёт, серый и длинноухий. А вот дядька какой-то с ним вместе. Вот лошади белые в поле пасутся... Нет, чёрные. Или белые, сейчас уже не вспомню. Вот лес густой и тёмный...
Налил я себе чаю - а картинки-то всё меняются и меняются, не оторваться, так интересно. Оказалось, не только из-за краника они меняются - а всё, что бы я ни делал за этим столом как-то на них действует. Вот беру я стола печенье - а там старый раввин танцует. Беру ложку варенья - рыбка в пруду плавает и на берег просится. И всё там, что происходит - получается, от меня зависит! Переложил я кусок сахару в одно блюдечко - тропинка налево извернулась; переложил в другое - тропинка направо. Взял ягодку клубники - что-то непонятное, но очень большое по небу полетело. Обмакнул в чай бублик - овечка за кустами спряталась.

Сколько я там времени провёл - не могу сказать. Всё на свете забыл. Да и чай вкусный оказался. Последнее, что запомнил из картинок - это когда я остатки чая в блюдечко налил - сидят за столом какие-то люди с гитарами и что-то яростно пишут на бумаге, ругаются, спорят, потом поют что-то... Потом снова туман сгустился, и понял я, что пора мне и честь знать.
Вышел я из купеческого дома, дверь за собой аккуратно закрыл, смотрю по сторонам - ничего не могу понять! Вроде тот же город, а вроде и не тот. Да только дома что-то больно высокие стали и дороги все намертво убитые, аж серые.

Бродил я тогда, бродил - а город всё не кончался. К вечеру повезло мне - устроился я кочегаром в одном из домов этих высоченных, там же в кочегарке мне и каморку выделили. Как-то устроился и стал там жить. А дом этот купеческий потом, как я ни старался, найти снова не смог. Будто он сквозь землю провалился.

Что ж дальше было. Жил я и жил, честно работал. Сначала кочегаром, потом - это когда дом тот на слом пустили - стал лифтёром в новом доме. Там уж без лифта никуда - шутка ли, семьдесят четыре этажа! Потом, когда власть сменилась, управляющим стал там же. Рынком заведовал, потом аэропортом. Потом ушёл я из того города, надоело мне. Стал в пригороде жить, на собственной вилле. Ну, там отдельно надо рассказывать, что за чудеса случались.
Потом город тот опустел, люди из него ушли все. И зарос он травой да лесом. Потом и лес высох, пустыня пришла, и камни все раскрошились. Потом новые люди пришли, стали пески орошать, да бросили. Зато потом от орошения этого пришли болота - но и те постепенно заросли. А потом в деревне неподалёку я Марию встретил. И стали мы с ней жить-поживать - вот уже и новая деревня появилась, а за ней и вторая и третья, правнуки мои там и посейчас живут.

Мария, ты же эту историю в который раз слушаешь? Ну-ка, вставай с лавки, на кухне, небось, ещё блины остались. Дети, чай, голодные, одними баснями их не накормишь.
А ну, не толкаться, на всех хватит! Марик, ты куда сразу два хватаешь? Гуля, положи мою палку на место! Гретхен, Мотеле, Леночка - и я вас всех тоже очень люблю. А теперь всем пора домой, солнце уже почти зашло, а вас родители ждут!
Ну-ка, бегом, вот тебе для скорости!
И тебе!
И тебе!
Завтра опять придут.


__________________
ЗЫ. Это всё к тому, что скоро в "Гиперионе" спектакль "Гефилте Лид". 22 марта в 13:00.

Здесь, на высоте, было очень трудно выпустить последний деревянный поручень из рук. Дул несильный ветерок, но было ощущение, что вся деревянная конструкция вышки ходит ходуном. Человек, судорожно вцепившийся в поручень, не отрывал глаз от короткого трапа, ведущего с края площадки на борт, и всё никак не мог сделать последнего шага.
- Не бойтесь! - крикнул ему кто-то оттуда в чёрно-голубой форме. - Мы крепко стоим, не упадём. Шагайте, я подхвачу, если что.
Человек резко вздохнул, быстро прошёл по трапу и, уже оказавшись на борту, снова вцепился в леерный канат.
- Полно вам! - засмеялись сбоку. - С прибытием!
Прибывший пассажир был невысок, плотного телосложения, с шапкой седых волос и угольно-чёрными бровями. Постепенно напряжение отпускало его, и он с интересом осматривался. Летательный аппарат, на борту которого он оказался, поражал воображение. Огромный металлический корпус, схожий по обводам с корабельной постройкой, недвижимо висел в воздухе, ни на что не опираясь. Стояла тишина, если не считать ровного гула скрытых в чреве конструкции невидимых моторов.
- Отправляемся, - буднично сообщил ему человек в форме; судя по всему, капитан этого судна - и приложив к губам жестяной рупор, выкрашенный синей краской, зычно крикнул: "Малый вперёд!"
Поначалу показалось, что ничего не изменилось - даже тон моторного гула. Но вот деревянная вышка качнулась и начала медленно отплывать от борта в сторону и вниз. Далеко внизу по густому травяному полю прошёл волнами ветер. Туман понемногу рассеивался, и сквозь него стали проступать очертания холмов и перелесков. На высоте движение аппарата было почти незаметным. Пассажир отпустил леерный канат и незаметно вытер потные ладони о брюки.
- Да вы пройдитесь по палубе, тут довольно интересно, - дружелюбно предложил ему капитан, прилаживая рупор к зажимам на стенке рубки. - Идём по расписанию, время есть.
Пассажир, улыбаясь, кивнул.
Неспешно обойдя всю палубу - а это оказалось не быстро - он снова оказался у рубки. Капитан стоял под навесом, облокотясь на поручни, и протирал лысину цветастым платком.
Пассажир кашлянул.
- Простите, а можно ли вас попросить... Я понимаю, просьба моя довольно странна, но... Раз уж я здесь оказался, надо хоть раз попробовать.
Капитан развёл руками в приглашающем жесте:
- Чем могу, как говорится.
- Можно ли дать гудок на вашем судне? Мечтал о таком с детства.
Капитан быстро глянул на наручные часы, поддёрнув форменный рукав.
- Почему бы и нет. Вполне можно. Вот ручка, - и показал на проволочную рукоятку под навесом. - Один длинный.
Пассажир осторожно взялся за рукоятку и потянул её вниз. Сначала чувствовалось сопротивление, словно проволока протаскивалась сквозь некие жестяные зажимы, затем где-то наверху резко откинулись клапаны, и в тот же момент низкий рёв заполнил пространство. Подавив желание стремительно присесть и зажать уши руками, он счастливо засмеялся. Капитан махнул ему рукой от борта и что-то крикнул, показывая вниз. Пассажир отпустил ручку.
- Что? Что там?
- Гляньте. Вот и первый населённый пункт. Праздник там какой-то, что ли.
Внизу виднелись разбросанные по пригородному лугу цветные шатры, над которыми развевались флажки. Крошечные человечки толпой бежали по лугу, размахивая руками.
Пассажир помахал им рукой. Потом пригляделся.
- Позвольте, а это каким образом?..
Над лугом, устремлённой вверх вереницей, шли дети. Деловито ступая, словно по невидимой лестнице, они поднимались ввысь по воздуху и что-то распевали, отсюда не было слышно слов.
- Как это может быть? - пассажир в изумлении обернулся к капитану. Тот сочувственно глядел на него.
- А ведь вам пора уже, Овсей Овсеич. Время подошло.
- Время? - переспросил пассажир, неожиданно осознавая некую скорую неизбежность, но пока не желая её принимать.
- Да. Вам пора просыпаться. У вас встреча в худфонде сегодня. Извините.
Человек непроизвольно коснулся рукой лба, понимая, что сейчас он всё забудет - всё, что успел увидеть и пережить в этот невообразимо яркий и странный летний день.
- А как же...
Но пространство уже начало гаснуть и сворачиваться, хлопать на ветру полуоторванным полотнищем выцветшей афиши на киевской тумбе, мелькать старой открыткой в дедовом альбоме; и реальность стал медленно наполнять отдалённый поначалу трезвон недавно купленного будильника "Дружба", стоящего на поцарапанном старом комоде.


ЗЫ. звук

ЗЗЫ. "Гефилте Лид" в Гиперионе 12 апреля, суббота, в 14:00.

За окном заиграла гармошка. Старенький реб Янкл с неудовольствием встал из-за стола, подошёл к окну и задёрнул занавески. Окно выходило прямо на ярмарочную площадь, и базарный день был на ней в самом разгаре. Плотные занавески хорошо скрывали дневной свет, но звуконепроницаемость у них была никудышная. Реб Янкл зажёг керосиновую лампу, стоявшую на подоконнике, и с лампой в руке вернулся к столу. Впрочем, вскоре гармошка, напоминавшая скорее откровения мартовского кота, нежели музыкальный инструмент, стала почти незаметной - реб Янкл снова погрузился в первые строки большого свитка телячей кожи, растянутого на столешнице.
"В начале сотворил Бог небо и землю. И земля была тоху вавоху..."
"Что это за тоху вавоху такие? - размышлял реб Янкл, теребя себя за длинный пейс. - Сколько мудрецов пыталось толковать эти слова, сколько копий было сломано в спорах! А единого мнения так и нет".
Чёткие чёрные буквы на желтоватом пергаменте завораживали и манили нераскрытой тайной бытия. Реб Янкл макнул перо в чернильницу и стал записывать мысли по ходу их появления.
"Нигде в святых текстах не встречается больше это выражение - тоху вавоху. Только в самом начале Книги Бытия. Равно так же и нигде мы не видим эти слова по отдельности. Наши знаменитые мудрецы полагают, что одно из них означает "безвидность", а второе - "пустота". Но всё не так просто. Это должна быть такая безвидность, которая не бывает без пустоты. И это такая пустота - всем пустотам пустота - которая может быть только безвидна и никак иначе. Особое отсутствие формы, намертво сопряжённое с отсутствием смысла!.. Вот из чего Всевышний и начал творить всё сущее!"
Реб Янкл прикрыл глаза и попытался представить себе ком сильно перемешанной разноцветной глины. Получилось не очень.
"Только совокупность всех творческих сил Мироздания, - писал он дальше, - смогла бы вычленить из этой сцепленной безвидности-и-пустоты все будущие идеи и предметы Вселенной. Что, собственно и произошло. Но и посейчас..."
Реб Янкл замер и поднял палец вертикально. С гусиного пера, зажатого в той же руке, на столешницу рядом с пергаментом упала капля чернил, но он этого не заметил.
А зачем далеко ходить за примером? Мало нам в жизни безвидности и пустоты?
Он аккуратно вставил перо обратно в чернильницу, встал из-за стола и подошёл к кухонному шкафчику. Помедлил секунду, а затем резко открыл дверцу.
В шкафчике было тоху вавоху.
Реб Янкл растерянно почесал затылок. Затем, не отводя взгляда от шкафчика, потянулся за сковородкой...
На вкус тоху вавоху ничем не отличалось от картошки с гусиным салом. И картошка эта была так же неотделима от сала, как тоху от вавоху.
На запах прибежал кот Мужрум и удивлённо уставился на хозяина. Реб Янкл скинул ему в миску остатки, и кот, поначалу недоверчиво, а потом чуть ли не яростно вгрызся в еду.
"Надо развеяться. - подумал реб Янкл. - На ярмарку, что ли, сходить?"
В качестве отдыха у него было в запасе что-то вроде физзарядки. Когда затекала спина от долгого сидения за столом, он спускался на первый этаж и делал разминку - ритмично наклонялся, разводил руки и поднимал ноги. Все соседи-постояльцы давно привыкли к его чудачествам и не обращали особого внимания.
Но в этот раз на первом этаже было какое-то особое столпотворение. Краем глаза реб Янкл заметил нового гостя - пожилого крепко сбитого мужичка в картузе, рядом с которым - во те на! - стоял осёл и что-то меланхолично жевал прямо из миски на столе. Но не эта вопиющая картина привлекала возбуждённых людей, окруживших этот стол. У мужичка в руках было ведро, откуда наполовину высовывалась здоровенная рыба. Нимало не смущаясь отсутствием пригодной для себя среды, рыба громко булькала, словно бы что-то вещала. Зеваки вопили от восторга и тыкали в рыбу пальцами.
"Так вот она, сумасшедшая рыба!" - сначала подумал реб Янкл. А потом с сожалением подумал, что не надо было - ой не надо! - хватать тоху вавоху, да ещё совершать с ним какие-то действия. Вот и натворил делов.
Реб Янкл мотнул головой, отгоняя ненужные сожаления, и, как обычно ни на кого не глядя, начал свою разминку.




22 февраля (суббота) в 12:00 в Гиперионе - музыкальный спектакль "Гефилте Лид" ("Фаршированная Песня"). Представляет его по традиции дуэт "Ойфн Вег" (Е.Славина и И.Белый). Вход 400 р.